Укромный уголок

«Еще один? Еще один — что?» — оцепенело подумала девушка.

— Эмили, какого черта ты стоишь столбом?! В гостиный дом, живо! На стене первого лестничного пролета!

Наконец всплеск адреналина помог Эмили сорваться с места, и она побежала за вторым огнетушителем. Нина тем временем уже тащила к игровому домику поливальный шланг.

Вместе они сумели ограничить распространение огня к тому времени, когда в ворота влетел белый грузовичок Ива. Француз молча ринулся устранять остатки пожара с почти комическим энтузиазмом — было такое впечатление, что он выпрыгнул из машины до того, как она остановилась, и рванул к ним с огромным серым одеялом и новеньким огнетушителем.

— Bouge! Bouge toi![26] — заорал он и набросил одеяло на огонь, а потом забегал вокруг, размахивая огнетушителем, с клокотанием и свистом извергающим пену.

Потом они все трое, вспотевшие от жара, стояли вокруг горы мокрых, покрытых белыми хлопьями головешек, опустив огнетушители, будто разряженные пулеметы.

— Ну и зачем тут звонить пожарным? — гордо хихикнула Эмили. — Мы сами — бригада профессионалов. — Она обернулась к Нине, и ее улыбка тотчас исчезла — лицо Нины было мертвенно-бледным, побелевшие губы превратились в тонкую скорбную линию. Эмили смущенно отвела взгляд, но перед этим успела заметить, что между Ниной и Ивом что-то произошло — будто незримая молния ударила из неведомого источника, пронесся какой-то эфемерный темный импульс.

Повернувшись к Аврелии, которая все это время тихонько сидела на крыльце особняка, Нина разъяренно зашагала туда.

— Зачем ты это сделала? — выпалила она, встряхнув дочь за плечи. — Отвечай! Смотри на меня! Зачем ты подожгла дом? Зачем?! — Нина угрожающе вскинула руку, и Эмили затаила дыхание.

Но в последнюю секунду Нина сдержалась — опустила руку и разревелась.

— Ох, Земляничка, прости меня. С тобой все в порядке? — Она крепко обняла Аврелию. — Ты не обожглась? Объясни, что случилось. Как только тебе в голову пришло?.. — Отпустив девочку, мать заглянула ей в глаза, нервно касаясь пальцами дочкиных рук, лица, одежды. — Сколько раз я тебе говорила, детка, — нельзя играть с огнем! Пожалуйста, не пугай меня так больше никогда.

Эмили наблюдала, как Аврелия прижимается к матери и всхлипывает. Слезы ручьями струились по ее щекам, и Нина вытирала их ладонями. Глядя, как они сидят, обнявшись, прижавшись лбами друг к другу и отрешившись от остального мира, Эмили вдруг испытала такое сочувствие к ним, что чуть сама не расплакалась. Аврелии приходится тяжело, но, возможно, еще тяжелее ее матери. Нине надо постоянно быть начеку, все планировать, предвидеть и держать в узде собственные эмоции — даже удивительно, что она так редко теряет контроль над собой. Она держится изо всех сил, потому что для нее самое главное в этом мире — родная дочь.

И вдруг Эмили стало стыдно оттого, что она еще ни разу не позвонила родителям. Джулиет, должно быть, места себе не находит.

Когда рыдания немного утихли, Эмили осмелилась спросить:

— Нина, можно мне воспользоваться твоим телефоном?

* * *

Нина отвела Аврелию в дом смотреть мультики и через несколько минут вышла, поигрывая беспроводным стационарным телефоном.

— Ну и приключение, — сказала она с натянутой улыбкой. — Ты в порядке?

— Да, в полном. — Эмили провела пальцами по лбу, и на подушечках остались черные пятна копоти. Ей срочно требовался холодный душ. Возможно, все дело было в том, что она так долго скакала вокруг открытого огня, но почему-то казалось, что зной после ланча усилился. Было душно, как перед грозой.

— Аврелия хорошо себя чувствует?

— Хорошо. Никаких ожогов, слава богу.

Они постояли несколько секунд друг против друга молча. Нина задумчиво похлопала телефонной трубкой по подбородку. Неподалеку на проплешине выжженной земли Ив лопатой разгребал головешки — все, что осталось от игрового домика.

— Послушай… — заговорила Нина, понизив голос. — Насчет того, что сейчас случилось… Надо было сразу тебе рассказать, когда ты только приехала, но… не знаю, наверное, я надеялась, что не придется. В общем, Аврелия… — Она опять осеклась, перевела дыхание и продолжила: — Помнишь, я говорила, что в раннем детстве она перенесла тяжелую болезнь?

Эмили кивнула.

— Болезнь вызвала осложнения. Не только в физическом плане. — Нина на секунду закрыла глаза, а когда открыла, они блестели от слез. — Иногда Аврелия делает то, что не поддается разумному объяснению. То, что кажется… — Она замолчала.

Эмили ждала, не зная, что сказать.

Промокнув пальцами нижние веки, Нина улыбнулась:

— Она выводит меня из себя, а потом смотрит снизу вверх своими темными глазками… У нее глаза, как у отца. Она на него очень похожа, ты заметила?

— Точная копия, — кивнула Эмили.

— Да. — Выражение лица Нины трудно было истолковать. — Вообще она хорошая девочка. Чудесная. Ты ведь согласна, правда?