Укромный уголок

— Что ты такое говоришь?! — Кэтрин затряслась, а ее тонкие, прозрачные, будто обтянутые папиросной бумагой руки на скатерти задрожали мелкой дрожью.

Скотт подался к ней, навалившись на стол, схватил за костлявое запястье и понизил голос до шипения:

— Терренс. Свалил. К черту. Поняла? — Он чувствовал, как его рот сам собой изгибается в усмешке, но уже не мог себя контролировать. — Терренс нас обманывал. Он проиграл все наши деньги, наш дом, нашу мебель и нашу машину. Из-за него нам пришлось поселиться в грязной халупе на окраине города. Ты потеряла всех друзей, а нам с Эдди пришлось уйти из школы. После этого, когда Терренс уже подыхал от стыда, он забрал Эдди и свалил вместе с ним в Азию.

— Эдди? — У Кэтрин забегали глаза, выдавая смятение.

Скотт взял ее за подбородок, заставив смотреть себе в лицо:

— Терренс — подлая тварь.

По щеке Кэтрин скатилась слеза, и бегающий взгляд уперся в стол. Скотт отпустил ее наконец, откинулся на спинку кресла и уставился в окно. Он ждал. И через некоторое время почувствовал на себе ее взгляд.

— Скотти, дорогой, — весело сказала мать, — ты уже выбрал себе вкусняшку?

Он медленно качнул головой:

— Нет еще.

— Давай-ка посмотрим, что там. — Она вытянула шею, разглядывая прилавок. — У них есть бисквит королевы Виктории, «лимонный дождик» и яблочный кекс. Если будешь хорошим мальчиком, я куплю тебе еще и молочный коктейль.

— Гм… Очень сложный выбор.

— Рекомендую яблочный кекс — он тут очень вкусный, хотя с кексами Анджелики ему не сравниться. Знаешь, мои подруги часто шутят, что, если бы не стряпня нашей дом-работницы, они бы к нам ни ногой. — Она подмигнула. — По крайней мере, я очень надеюсь, что это шутка.

«Анджелика…» На душе у Скотта сразу потеплело.

— Больше всего мне нравился ее шоколадный торт, — сказал он, вспоминая, как возвращался по пятницам домой из школы-интерната, а его каждый раз встречал запах выпечки и жареной курицы. Стиральная машина лениво постукивала в углу — как будто в доме билось железное сердце; а в комнате крутилась пластинка — Билли Холидей пела блюз. Скотт оставлял сумку у входной двери и бежал прямиком на кухню, где Анджелика специально оставляла для него миску с остатками крема, чтобы облизать.

— Шоколадный торт? Да что ты в этом понимаешь! — шутливо проворчала Кэтрин. — Впрочем, ты всегда так занят своими проектами, что и поесть толком не успеваешь. Что у нас на этой неделе? Телескоп? Подземный туннель? О, только не птичий госпиталь — во второй раз я этого не вынесу! Все эти перья в доме… Я спустя несколько недель все еще находила тушки в своих коробках из-под обуви. — Она ласково покачала головой. — Скотти, неужели ты и правда думал, что сумеешь их всех оживить?

Скотт заулыбался. Эти путешествия во времени были единственным плюсом маминой деменции. Он вспомнил свою самодельную операционную. Соседский кот вечно подбрасывал полузадушенных воробьев и синиц им на крыльцо, а Скотт их подбирал тайком от всех, заворачивал в туалетную бумагу, прятал в обувных коробках и, когда никого не было дома, проводил хирургические операции с помощью того кухонного инструментария, который удавалось стащить. Неудивительно, что ни одна птичка не выжила.

Кэтрин вдруг поежилась и отвернулась.

— Тебе холодно, мама? — спросил Скотт.

Когда она снова обратила на него взгляд, это уже опять была совсем другая Кэтрин. Глаза сделались холодными и подозрительными.

— Скотт? — проговорила она.

— Да. Привет, мам.

— Что ты здесь делаешь?

— Э-э… я пришел, чтобы…

— Где ты был? — Ее голос сорвался. — Куда ты ходил?

Скотт взмахнул рукой:

— Все в порядке, мам.

Кэтрин оглядела помещение; у нее снова начали трястись руки.

— Где они? Ты их привел?

— Мам…

— Ты привел их? — резко повторила она.

Скотт покосился на дверь в поисках сиделок. Припадок мог, как всегда, начаться очень быстро.

Кэтрин втянула воздух и выпустила его сквозь сомкнутые зубы, как зверь.

— Отвечай! — выпалила она и ударила кулачком по столу так, что зазвенели чашки на блюдцах. — Ты привел их с собой сегодня?

— Нет.

— Почему нет?

— Они…

— Я сказала — почему нет?

— Так, погоди, давай успокоимся…

— Где они?! — Кэтрин уже кричала. Несколько обитателей дома престарелых показались под аркой, привлеченные шумом. — Что ты с ними сделал? Где твоя жена? Где моя внучка?!

Скотт вскочил; у него на лбу выступила испарина — внезапно сделалось жарко, появилось ощущение, что стены сдвигаются и вот-вот его раздавят. Стало трудно дышать. Он попятился, устремив взгляд на пожарный выход в дальнем конце кафетерия. Неожиданно за спиной раздался топот, и в следующую секунду рядом оказался незнакомый сотрудник — на этот раз мужчина.

— Что ты с ней сделал? — верещала Кэтрин, тыкая пальцем в сторону Скотта. — Почему я не могу ее увидеть?

— Тихо, Кэтрин, тихо. — Мужчина сделал знак двум сиделкам, которые пока держались в стороне, и они подошли ближе.

Старуха протянула к ним руки.

— Я хочу повидаться с внучкой! С Аврелией! — взмолилась она.

Сиделки подхватили ее под локти, помогли подняться со стула и осторожно, но решительно повели прочь, мимо прилавка со сладостями, под арку и дальше в коридор.