Укромный уголок

Когда Нина тоже разделась, контраст оказался разительный. Ее высокое, поджарое, стройное тело было покрыто бронзовым загаром. Она стянула через голову майку, уронила ее на пол, затем избавилась от джинсовых шортов и выпрямилась без малейшего намека на стеснение — плечи расправлены, спина изящно выгнута. Эмили, не сумев сдержаться, уставилась на нее во все глаза. Нижнее белье Нины было из шелка и кружев, оно идеально облегало все изгибы — без единой морщинки и складочки. Забавно, но даже растяжки у нее на коже казались элегантными — едва заметные светлые, серебристо-белые полоски на бедрах и безупречно плоском животе. Эмили чуть не протянула руку — захотелось к ним прикоснуться.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Нина, накидывая на плечи свободное голубое платье.

Девушке пришлось закрыть рот ладонью, чтобы не отвисла челюсть.

— О-о, потрясающе! Мне нравится! — выпалила она.

— Ну не знаю… — протянула Нина, стоя перед ростовым зеркалом, и закусила губу. — По-моему, это как-то слишком…

«Слишком» для чего? Для премии «Оскар»?» — мысленно уточнила Эмили, а вслух воскликнула:

— Нет, оно восхитительное!

— Думаешь, Скотту понравится? Вряд ли мне удастся выйти в нем в свет.

— Скотту понравится. А если не понравится, он конченый псих!

Нина улыбнулась и передразнила ее йоркширский выговор:

— Кончений псих… — Затем еще раз окинула взглядом свое отражение в зеркале и нервно вздохнула, пробормотав: — Да, ему понравится.

Эмили оторвала взгляд от Нины, посмотрела на собственное отражение и поморщилась — она как будто побывала на ярком солнце, а потом заглянула в темную дыру.

Посередине комнаты Аврелия с едва заметной улыбкой кружилась на месте в полосатом бело-розовом платьице без рукавов, вскинув руки вверх — хрупкие кисти выглядывали из рукавов, как тычинки, качающиеся над лепестками. Теперь девочка уже не казалась сердитой и нервной — она кайфовала, как обдолбанный хиппи на музыкальном фестивале, не замечающий никого и ничего вокруг. Таблетки определенно сработали.

— Эмили…

— Да? — Девушка, обернувшись, наткнулась на вопросительный взгляд Нины.

— Что с тобой сегодня такое? Ты такая серьезная…

— Серьезная? — Эмили тряхнула головой. — Извини, я…

— Вот, примерь это, — перебила Нина, протягивая ей несколько платьев. — Они тебе должны подойти.

Платья, разумеется, не подошли, и Эмили, стоя перед зеркалом в трусах «Маркс энд Спенсер», чувствовала себя глупо, пока Нина одергивала и расправляла на ней обтягивающее черное шелковое платье, пытаясь подогнать его по фигуре, сильно отличавшейся от ее собственной.

— Гм, — сказала Нина, наконец признав поражение, а потом щелкнула пальцами: — Стой здесь, я сейчас кое-что принесу! — С этими словами она выскочила из комнаты, оставив Эмили и Аврелию среди коробок и пакетов.

Возникло неловкое молчание.

— Так… — Эмили окинула взглядом спальню, пытаясь придумать, что бы такое сказать. — Ну и беспорядок тут у нас.

В ответ на это Аврелия наклонилась, сгребла двумя руками обрывки тонкой оберточной бумаги, подбросила их вверх и медленно закружилась на месте, а обрывки падали вокруг нее плавно, как снежинки. Эмили нарвала еще бумаги и тоже принялась швырять ее горстями вверх; когда клочки падали, она сгребала их ногами и пинала, как кучи осенних листьев. Аврелия смотрела на падающие самодельные конфетти остекленевшими глазами и вдруг начала раскачиваться из стороны в сторону.

Эмили нахмурилась:

— Эй!

Девочка уставилась куда-то мимо нее.

— Эй… — Эмили шагнула к ней. — Как ты себя чувствуешь?

Теперь Аврелия медленно раскачивалась вперед-назад.

— О боже мой, — прозвучал голос за спиной Эмили, и она резко обернулась.

Нина стояла на пороге, уперев руку в бок и мрачно наблюдала за сценой. Эмили уже начинала чувствовать смущение, но Нина вдруг улыбнулась:

— Ну, вы тут устроили, девчонки… — сказала она, шутливо покачав головой. — Как детишки в кондитерской. — Войдя в комнату, она протянула девушке платье, и у той перехватило дыхание.

— Ого! — выговорила Эмили. Платье было великолепное, глубокого оливково-зеленого цвета со струящейся юбкой и тонкими бретельками. Она вскинула руки, и Нина торжественно надела на нее платье через голову. Ткань скользнула по телу, как теплое молоко. Удивительно, но размер подошел идеально.

Аврелия прекратила раскачиваться, ее взгляд был устремлен на зеленое платье. Она медленно приблизилась, погладила ладошками подол, а потом снова закружилась в зачарованном танце обдолбанного хиппи.

Нина отступила на пару шагов со странным выражением лица.

— Теперь оно твое, — сказала она.

— Что? О нет! — Эмили успела прочитать название бренда на ярлычке. Платье, должно быть, стоило целое состояние.

Нина пожала плечами:

— Я его даже ни разу не надевала.

— Ты не можешь разбрасываться такими вещами. К тому же на тебе оно будет смотреться гораздо лучше.

Нина покачала головой и, снова подойдя к Эмили, поправила на ней бретельки.

— Нет, — произнесла она наконец. — Я слишком сильно изменилась.