Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

Завершая обзор медийных репрезентаций династии Романовых, мы хотели бы упомянуть сериал «Романовы» (The Romanoffs, 2018, США, реж. Мэттью Уайнер), выпущенный стриминговым сервисом Amazon. Этот сериал, действие которого происходит в наши дни, рассказывает о разбросанных по всему миру потомках династии Романовых. Историческое содержание сериала минимально, но в то же время этот проект является репрезентативным примером рассматриваемой нами тенденции. Большое количество медиапроектов последних лет, посвященных истории династии Романовых и созданных не только российскими, но и европейскими и американскими продюсерами, показывает, что ее представители становятся героями мировой публичной истории, а значит, и входят в глобальную коллекцию популярных исторических образов, что неизбежно ведет к актуализации, десакрализациии и демократизации исторических героев и сюжетов. Останется ли консервативный образ монархии, культивируемый российскими продюсерами в последние десятилетия, одной из составляющих этого глобального мультиплатформенного нарратива или растворится в более «очеловеченных» и понятных современной международной аудитории репрезентациях прошлого? Ответить на этот вопрос мы пока не можем.

Границы допустимого в репрезентациях истории династии Романовых в медиа определяются сегодня хрупким консенсусом, который существует в отношении российской монархии между обществом и властью. Для общества это прежде всего образы идеальной семьи, подогреваемые ностальгией по утраченной имперской утопии (так монархи показаны в фильме Г. Панфилова «Романовы. Венценосная семья»). Наделенные моральной и эстетической составляющими, образы царской династии ассоциируются с так и не состоявшейся конституционной монархией, существующей для граждан России в медийных образах другой, «более успешной» национальной культуры, также выросшей из империи. В то же время эти образы драматически подсвечены судьбой последнего российского императора, канонизированного церковью страстотерпца. Для современной российской власти образ идеализированной монархии (представленной, например, в сериале «Романовы» (2013) в виде сильной, прекрасной, но беспощадной к врагам государственной силы) является удобной формой легитимации продления собственных полномочий. Доказательством наличия консенсуса между властью и обществом в отношении содержания истории монаршей семьи может быть немедленно возникающая при любых отклонениях от «канонического» образа Романовых агрессивная критика, исходящая от самых разных общественных и государственных сил, ярче всего проявившаяся в конфликте вокруг фильма А. Учителя «Матильда».

Знаменательно, что наиболее популярными персонажами истории династии Романовых, как в российских, так и в англоязычных медийных проектах 2000‐х, стали Екатерина II, с чьим образом связана идея сильного государства, и Николай II, чья трагическая судьба символизирует крах российской империи. Более глубокий анализ этих исторических образов – предмет для дальнейших исследований.

VI. Визуальные коды

Дарья Панайотти

ПРОПАГАНДА И ОБРАЗ ПОВСЕДНЕВНОСТИ ПАРАДИГМА ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ ФОТОГРАФИИ В СССР 1950–1960‐Х ГОДОВ

В каноне фотографической истории[618] период 1950‐х – первой половины 1960‐х годов принято определять как кардинальный сдвиг в парадигме документальной фотографии, обусловленный институциональными и социальными переменами. Тот кредит доверия и культурный капитал, который фотография заработала за время Второй мировой войны, во второй половине 1940‐х годов позволяет ей занять лидирующие позиции в печатных медиа и закрепить за собой важную роль общественного свидетельства. Традиционный для иллюстрированной прессы формат социального фотоэссе приобретает беспрецедентно высокую культурную значимость (перерастает прессу и выходит в пространство музея) и оказывается в эпицентре дискуссии о художественной ценности медиа[619]. При этом обсуждение эстетических эффектов документального снимка и фотосерии заслоняет, а порой намеренно подменяет собой обсуждение другой функции фотографии, особенно важной в период холодной войны, отмеченный созданием масштабных культурно-пропагандистских проектов. Если в качестве осевой темы в дискуссии о художественности фотографии можно выделить тему эстетизации фрагментов повседневности, то за рамками остается обсуждение идеологической обусловленности того образа, который конструируется при помощи фотографии.