Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

Очевидно, что возникновение этого тезиса напрямую связано с успехом детского и молодежного приключенческого кино, в котором консервативные руководители видели угрозу из‐за его «безыдейности», а значит, отсутствия наглядных воспитательных функций. Особенно отчетливо это проявилось в жесткой критике «неугодных» картин. По реакциям на вышедшую в 1966 году «Республику ШКИД» заметно, как воспитательная функция начинает противопоставляться риторике молодости – воспитание представляет упорядоченное начало (связывающееся с «профессионализмом» создателей фильма), тогда как молодость понимается как начало скорее хаотическое. Это противопоставление имплицитно лежит в основе многих критических отзывов на молодежное кино: «…преображение [героев] показано не всеми своими этапами, а только лишь отдельными – веселыми…»[678].

Оружием тех, кто нападал на «молодость» и «веселье» в современном кино, стала статистика: почти каждая статья такого рода сопровождалась констатациями высокой доли детей и подростков в зрительской аудитории. В статье «4 000 000 000 в год – кто они? Что смотрит большинство кинозрителей?», автор разделяет фильмы на «идейно глубокие, значительные в художественном отношении» и «развлекательные… облегченные, бездумные, поверхностные»[679]. К зрителям последних он относит молодежь и школьников, обвиняя их в том, что они создают «кассу» ненужным для советских граждан картинам: «…это дети, подростки; они возвели в перл создания „Человека-амфибию“»[680].

Интересно, что подобное мнение будет в различных вариациях возникать в размышлениях о «Доживем до понедельника» – он противопоставлялся популярному тогда в среде молодежи «Фантомасу». Например, одна из зрительских рецензий носила название «„Фантомас“ в нокауте»[681] – в ней доказывались преимущества «простых, искренних» фильмов перед приключенческими.

Однако несмотря на частую критику предпочтений детской и молодежной аудитории, на протяжении всей оттепели печатные СМИ занимаются формированием и анализом этой зрительской публики: и количественным, и качественным. Все более частыми в прессе становятся апелляции к заинтересованности юных зрителей или к высказываемому ими мнению. Журнал «Юность» и газета «Комсомольская правда» провоцировали своих читателей на обсуждение кинофильмов, в частности специально вводя рубрики читательских писем с обсуждениями кино, в которых порой разворачивалась полемика вокруг тех или иных картин. Особенно широко в интересующий нас период подобная полемика разгорелась вокруг картины «Три дня Виктора Чернышева».

Умение выносить подготовленное и аргументированное мнение о просмотренном фильме начинает восприниматься как одна из добродетелей современного культурного человека. В 1967 году завершился первый экспериментальный курс киноведения для школьников, подготовленный студентами ВГИКа, – его в статье для «Советского экрана» описал один из студентов: «В течение нескольких лет студенты Института кинематографии преподавали курс „Основы кино“ в старших классах нескольких школ Москвы… будущие киноведы приучали школьников к чтению критических статей о фильмах, книг о киноискусстве, помогали разобраться в фильмах… О том, что усилия вгиковцев были не напрасными, говорят сочинения о кино, написанные учениками в конце учебного года. Среди школьных работ были зрелые размышления о работах любимых актеров и режиссеров»[682]. Тема развития собственного мнения у подрастающего поколения и риторика молодости («молодые учат молодых») в статье подкрепляются данными о том, что количество времени, которое школьники тратят на просмотр фильмов, растет: «Опрос старшеклассников нескольких московских школ показал, что большинство посещает кинотеатры от одного до трех раз в неделю, то есть смотрит от 50 до 150 фильмов в год. Надо еще учесть, что кинокартины показываются и по телевидению…»[683].