Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

— Тише, тише, — мягко прошептал Ясон, он совершенно не сердился на монгрела за его злые слова. — Ну вот и всё, пет. К утру ты почувствуешь себя намного лучше.

Блонди протянул руку и принялся гладить пета по волосам и спине. Успокоенный нежными прикосновениями хозяина, Рики притих и вскоре начал извиняться.

— Это неправда, что я тебя ненавижу, — сказал он.

— Рад слышать, — с улыбкой отозвался блонди.

Затем, к немалому облегчению Рики, хозяин наконец освободил его от цепей, посоветовав для его же пользы побыть пока без одежды.

Ночью, когда они лежали рядом в постели, блонди разбудили всхлипы монгрела. Прижав Рики к груди, Ясон поцелуями осушил его слезы.

— Больно, пет? — мягко спросил он.

— Угу.

Некоторое время блонди гладил его по голове.

— Ну, ладно, — сказал он, затем встал и принес таблетку «Опиата-6», чтобы облегчить страдания пета. — Вот, прими! — велел он, подавая Рики лекарство и стакан воды.

Бросив взгляд на таблетку, монгрел заметил малюсенькую букву «О» и цифру 6 и уставился на хозяина широко распахнутыми глазами.

— Это для меня, правда? — спросил он с нескрываемым облегчением.

— Да, пет. Не хватало мне еще всю ночь не спать из-за твоих стенаний! — ответил блонди, улыбаясь при виде довольной физиономии Рики.

— Ох, ты ж! — воскликнул монгрел, проглотив таблетку. — Это… самая офигенная вещь, какую ты когда-нибудь делал!

Потянувшись вверх, он с жаром поцеловал Ясона, потом с блаженной улыбкой откинулся на кровать. Блонди смотрел на него сверху вниз, чувствуя, как в паху разливается теплая волна.

— Тебе не больно лежать вот так на спине? — шепотом спросил он.

— Ну, есть немного.

— Тогда… почему бы не повернуться на бок?

Рики последовал совету, и блонди осторожно прижался к нему всем телом, стараясь не слишком грубо касаться болезненных мест. Жар в паху разгорался, и он потерся щекой о щеку своего любимца и провел ладонью по обнаженной коже вниз до бедра.

— Пет, — прошептал он Рики на ухо, — я не хочу делать тебе больно. Но я… так тебя хочу!

Удивленный, монгрел ответил не сразу. Это что же — хозяин просит разрешения взять его? Рики улыбнулся: было приятно сознавать, что Ясону не все равно, как его пет себя чувствует. Монгрелу захотелось отблагодарить блонди за обезболивающее, и он в ответ тоже потерся об него щекой.

— Хочешь, я доставлю тебе удовольствие прежде, чем ты возьмешь меня? — предложил он. — Буду сосать и лизать тебя — так, как ты любишь.

Ясон выдохнул с хриплым стоном и принялся целовать шею Рики, сгорая от желания.

— Сегодня ты просто образцовый маленький пет!

С этими словами блонди потянулся рукой вниз и обнял ладонью член монгрела, чье тело с готовностью отозвалось на ласки хозяина. Почувствовав внезапный прилив возбуждения, Рики повернулся и опрокинул Ясона на спину.

— Хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью? — спросил он.

Впитывая слова своего пета, блонди на мгновение прикрыл глаза, затем медленно распахнул их и ответил:

— Да, Рики. Займись со мной любовью. Я этого хочу.

В ответ монгрел с жадностью впился в горло Ясона, кусая его, присасываясь к нежной коже, заставляя хозяина дрожать и задыхаться. Затем, смягчившись, он проложил дорожку из легких поцелуев по шее блонди до самых губ, языком заставил эти губы раскрыться, и оба продолжили целоваться, изощряясь в искусстве любви, все сильнее распаляясь страстью.

Рики чувствовал руки хозяина на своей талии, пальцы блонди призывно ласкали бедра монгрела. Обычно Ясон не оставлял в покое мягкие половинки своего пета, с силой сжимая и разводя их в стороны. Но сегодня он был осторожен, стараясь не причинить своему любимцу новую боль. Рики снова спустился вниз и завладел сосками Ясона, посасывая и теребя языком твердые жемчужинки, не забывая ласкать ладонями крепкое тело блонди. Тот прикрыл глаза и разомкнул губы — каждое движение пета дарило чистое наслаждение.

Монгрел скользнул еще ниже, дразня живот Ясона нежными поцелуями-касаниями, проникая кончиком языка в его пупок, отчего по телу блонди пробегали сладкие судороги. Рики оседлал хозяина и какое-то время просто не отрывал глаз от роскошного тела, словно пытаясь впитать в себя все его изгибы и впадинки, все упругие мускулы, перекатывающиеся под горячей кожей. Его собственный член пульсировал в нетерпении, пока ладони блуждали от груди Ясона к его талии, и Рики содрогнулся, отчаянно желая ворваться в своего хозяина и ощутить завораживающие спазмы его внутренних мышц.

Со знанием дела он провел пальцами по впадинке пониже лобка — на эти ласки блонди всегда откликался с особым пылом. Ясон застонал, в его глазах разгоралась похоть. Он потянулся к своему пету, но Рики с проказливой улыбкой схватил его запястья и прижал к кровати. Игривый настрой монгрела вдохновил Ясона, но ему мучительно хотелось прикоснуться к своему любимцу, и он придал своему взгляду выражение шутливой строгости.

— Кто-то снова хочет получить по заднице! — пригрозил он. — Отпусти меня или пожалеешь!

— Что я слышу — ты не можешь вырваться? Куда подевалась вся твоя элитная силища?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее