Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Ясон вздохнул. Итак, всё это время Дэрил действовал за его спиной. Покачав головой, блонди засмеялся: надо же было свалять такого дурака! Он постоянно отслеживал вызовы из пентхауса, но оставил без внимания звонки, которые Дэрил совершал, когда делал покупки. Следовало заняться ими давным-давно, но двенадцать лет безупречной службы фурнитура притупили бдительность блонди, и он по глупости упустил из виду даже недавние случаи открытого неповиновения со стороны Дэрила. Тот до сих пор не получил надлежащего взыскания за историю с «Интуицией» — вот и набрался наглости, чтобы преступить прямой запрет хозяина на общение с любовником.

Гнев и разочарование, вызванные предательством Дэрила, не помешали Ясону в глубине души восхищаться инициативой и смелостью фурнитура. Парень умен… хотя и недостаточно умен. И решение, назревшее уже давно, нельзя откладывать до бесконечности. Дэрил не должен оставаться фурнитуром… раз ему теперь невозможно безоглядно доверять. Он уже не раз позволял себе ослушаться хозяина в мелочах, точнее, он уже не пресмыкался перед хозяином, как раньше, подчиняясь его малейшему требованию, стремясь предугадать его малейшее желание. Воистину, Дэрил его больше не боялся.

Без сомнения, это все влияние Рики — и Катце. Ясон был бы уязвлен гораздо сильнее, не осознай он в этот момент окончательно то, о чем раздумывал уже не первый месяц. Настало время для фурнитура шагнуть на новую ступень — так же как ранее это сделал Катце. С того самого дня, как Дэрил взломал программу кольца пета, Ясон прикидывал в уме, как можно использовать компьютерные навыки парня в своих интересах. Эти способности пришлись бы очень кстати… особенно сейчас.

Дэрил, безусловно, мог бы успешно работать на Синдикат. Но была у Ясона и другая задумка — опасный широкомасштабный проект с далеко идущими последствиями, уже некоторое время занимавший мысли блонди. План невероятного размаха, наверняка безумный, но — Ясон был в этом убежден — вполне осуществимый. И здесь-то таланты Дэрила могли бы сильно пригодиться.

Идея родилась из тех самых дыр в системе безопасности, которые потребовали полного перепрограммирования сети. Ясон долго не мог выбросить эту историю из головы, ему не давала покоя одна мучительная мысль: почему Юпитер не сумела предотвратить — или хотя бы выявить — проблему безопасности? Попытка взлома системы поставила и другой, куда более острый вопрос: что, если власть Юпитер будет свергнута и Танагура снова окажется в руках людей?

Ясон знал, сколь опасно даже в мыслях рассуждать на подобные темы. Если вдруг такой мятеж удастся, хаос, в который погрузится мир, будет… чем-то невиданным, по крайней мере, со времен Революции. Променять порядок на беспорядок, уверенность на нестабильность, жесткую систему управления на анархию… И в то же время — освободиться от давления Юпитер… Возможность такого будущего для Амои уже какое-то время поглощала все его мысли, изматывая как физически, так и эмоционально. Ясон сознавал, что он один имеет достаточно власти и влияния, чтобы осуществить подобный переворот, и это бремя тяжким грузом ложилось на его совесть.

Однако… все это — чистая теория, и притом, скорее всего, бредовая. Ясон вздохнул. Опять его уносит в эти революционные фантазии, и опять у него ужасно трещит голова… Единственное, что должно его сейчас заботить — обман и наказание Дэрила. Блонди снова вздохнул, отключил терминал и присел в кресло, обхватив голову руками.

Итак, не подлежит сомнению то, что дни Дэрила в качестве его фурнитура сочтены. Пора обзавестись новым слугой… который будет трепетать перед хозяином и подчиняться ему без вопросов и колебаний… и который уж точно не станет приставать с непристойными предложениями к хозяйскому пету. Юный, и желательно — недавно сломленный. Такой, каким был сам Дэрил двенадцать лет назад.

Перед мысленным взором блонди возник Джутиан, пет Ксиана, тот самый бедолага, которого Рауль подверг публичной порке кнутом. Ясон знал, что хозяин намерен продать парня, а свежевыпоротый пет — лучший кандидат в фурнитуры. Всё, что требовалось — набрать номер Ксиана, и юноша тут же перейдет в собственность Ясона. Возможно, он станет живым напоминанием Рики о том, какая судьба его ждет, если непокорный пет не свернет с бунтарской дорожки.

Приняв окончательное решение, Ясон позвонил Ксиану. Тот тепло его поприветствовал, приятно взволнованный тем, что с ним желает говорить главный блонди Танагуры собственной персоной.

— Ясон Минк! Очень рад! Чем могу служить?

— Я звоню насчет твоего пета — Зет пятьсот сорок Кей — так, кажется? Если ты все еще намерен его продать, я бы хотел его приобрести при условии, что ты позаботишься о модификации.

— Ты хочешь сделать Джутиана своим фурнитуром? — Казалось, блонди сильно удивился, но тут же с энтузиазмом продолжил: — Конечно! Разумеется, все можно устроить — без вопросов. Когда тебе его передать?

— Недели через две. Я сам за ним пришлю. И я согласен на любую цену.

— О, нет, прошу тебя… считай это подарком, Ясон! — зачастил Ксиан. — Я настаиваю! Для меня это большая честь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее