Укрощение Рики (ЛП)

Блонди уже раздувался от гордости, представляя, как пустит в кулуарах слух о том, что его пет предназначен в фурнитуры самому Ясону Минку — хотя он и терялся в догадках, зачем Ясону понадобился Джутиан, который только что перенес публичный позор и был совершенно сломлен. Однако необычные вкусы первого блонди давно уже стали притчей во языцех.

— Как его самочувствие? — спросил Ясон.

Ксиан молчал, не зная, что ответить.

— Его самочувствие? — переспросил он, неуверенно моргая. — Ты имеешь в виду, как он поправляется?

— Я имею в виду, как… его настрой?

— Ах, это! — рассмеялся Ксиан. — Уверяю тебя, парень совершенно пал духом. Он так и обмер, когда узнал, что я решил его продать. Нет ни малейших сомнений, всё его бунтарство уже в прошлом.

Бунтарство… Это слово в устах Ксиана вызывало улыбку, особенно если сравнить Джутиана с Рики. Ясон прекрасно знал, каким проступком пет заслужил немилость хозяина — он попался на глупейшем из возможных нарушений, открыв так называемый «запретный сундук».

Запретный сундук использовали некоторые блонди, чтобы проверить преданность своих петов и их способность беспрекословно выполнять приказы, невзирая на соблазн любопытства. Сундук хранился в специальном месте в доме, и открывать его было строго-настрого запрещено. Не в меру любознательный пет обнаруживал внутри записку, из которой узнавал, что хозяин только что получил уведомление о его проступке. Корни этой традиции уходили в глубокую древность, и всё же она не умирала, поскольку тайну хранили как зеницу ока — петам и фурнитурам, осмелившимся разболтать секрет сундука, в наказание вырывали язык. Ясон не сомневался: надумай он опробовать старую хитрость на своем сумасбродном монгреле, сундук не продержался бы и до захода солнца.

Итак, Джутиан был наказан не за серьезную провинность, а всего лишь за детское любопытство и, пожалуй, легкомыслие — и это делало его идеальным кандидатом для обучения на фурнитура. Публичная порка — отличное средство устрашения, так что в частых наказаниях наверняка не будет необходимости — ведь и к Дэрилу крайне редко приходилось применять жесткие воспитательные меры. И, если уж говорить совсем начистоту, Ясон сочувствовал бедняге пету, на спине которого безжалостный кнут Рауля порезвился во всю мощь. В глубине души Ясон понимал, что наказание, назначенное Ксианом, никак не соответствовало проступку; в пользу пета говорило и то, что он ни разу не взмолился о милосердии, хотя от его воплей мороз по коже пробирал.

Наконец, на парня попросту было приятно смотреть: светлая кожа, сине-зеленые глаза цвета Амойского моря, стройная, хрупкая фигура. Его светлые волосы мягкими волнами спускались ниже плеч и закручивались на концах кокетливыми завитками. Жаль, что Ксиан погубил его как пета — от кнута на коже останутся уродливые шрамы. И всё же юноша мог считаться настоящим красавцем, и фурнитур из него должен был получиться просто идеальный.

Что же до Дэрила, Ясон уже принял решение о его дальнейшей судьбе — он получит свое наказание вместе с Катце. Придется поступить с любовниками по всей строгости — блонди намеревался возложить на обоих большую ответственность, и если он не будет уверен в их абсолютной преданности, как сможет он поделиться с ними своими тайными планами? Нужно, чтобы они всегда помнили: сколько бы свободы ни даровал им Ясон, они должны по-прежнему полностью ему подчиняться, не задавая вопросов и не допуская сомнений.

— Сколько раз тебе говорить, чтоб ты мне не звонил? — разорялся Катце, в ярости от того, что Дэрил снова рискнул выйти на связь.

— Но я так по тебе скучал… и хотел рассказать последние новости — приходил Рауль, чтобы наказать Рики, а потом все трое занялись сексом. Это было потрясающе!

— Оно, конечно, интригует, — ответил Катце, умирая от желания узнать подробности, — но это не повод, Дэрил. Не стоит недооценивать Ясона. Он ведь обязательно всё узнает.

— А мне плевать.

Катце улыбнулся.

— Ах ты, шалунишка! При первой же встрече я тебя отшлепаю!

— Обещаешь?

— И не только. Сейчас не до этого, но я приготовил тебе сюрприз… он тебе точно понравится.

— Сюрприз?! — Дэрил чуть не завопил от восторга, подпрыгивая на месте, как ребенок. — Что за сюрприз?

— Придется немного подождать, любовь моя. Ты всё увидишь собственными глазами. А сейчас давай волоки свою задницу домой. И не смей больше мне звонить!

— А как твои травмы?

— Всё почти зажило. Когда они меня пичкали этим дерьмом, думал, загнусь, на хрен, от боли — но результат впечатляет.

— Ох, — разочарованно вздохнул Дэрил: слова Катце означали, что день его наказания уже близок.

— Так, что это у нас за лицо? Я уже большой мальчик — и я справлюсь. Ты сам знаешь, получу только то, что заслужил.

— Я не вынесу, если придется смотреть, как ты страдаешь, — прошептал Дэрил.

— Не дрейфь. Я накачаюсь опиатами под завязку, — ухмыльнулся Катце. — Ну всё, конец связи. Вот тебе поцелуй. Пока, любовь моя!

— Пока, — отозвался Дэрил, успев заметить, как любовник подмигнул ему, прежде чем завершить звонок.