Укрощение Рики (ЛП)

Сердце фурнитура упало. Петы не спеша вошли в зал и как по команде застыли, вылупив глаза. Но кастрат не собирался тушеваться, он стоял, расправив плечи, с гордостью выставляя на всеобщее обозрение знаки своего статуса. Он и не подозревал, что оба пета взирали на него с восхищением, поражаясь его великолепному телосложению, которое, по иронии судьбы, могло бы служить идеалом мужественности, если бы не одна маленькая деталь — точнее, ее отсутствие.

Ясон едва взглянул на петов — он старался внутренне подготовиться к предстоящему наказанию Катце.

— Садитесь, петы! — скомандовал он.

Рики стрелой метнулся к хозяйскому креслу — самому удобному в комнате. Энью пришлось довольствоваться местом в сторонке. В душе ксеронец кипел от возмущения — он опять оказался вторым!

— Вытяни руку! — заткнув кнут за пояс, велел Ясон и закрепил запястье Катце в верхней манжете Т-стенда.

Не дожидаясь нового приказа, фурнитур протянул ему вторую руку. Блонди закрепил и ее.

— Теперь ногу!

Ясон опустился на колено и зафиксировал лодыжку кастрата. И снова Катце сам послушно подставил хозяину другую ногу. Блонди подтянул крепления так, чтобы ноги фурнитура стояли на ширине плеч, и отступил назад.

Вытащив из-за пояса кнут, Ясон открыл панель управления, нажав на язык хищного зверя с когтистыми лапами — одного из тех, что украшали искусно вырезанную рукоять. Рики едва удержался от восторженного комментария по поводу тонкой работы, но мудро смолчал. В холле царила гробовая тишина: все ждали начала порки. Телохранителей заранее ввели в курс дела, и Оди решил посмотреть на представление с балкона, где и стоял теперь, попыхивая сигаретой.

— Предлагаю выбор, Катце. Я могу включить акселератор, чтобы было меньше шрамов и выздоровление пошло быстрее. Но боль будет сильнее в разы.

— Акселератор, — не задумываясь ответил фурнитур.

Ясон удивленно поднял бровь, но тут же выбрал в настройках нужную функцию. Оди усмехнулся: ему уже нравился этот Катце. Похоже, парень отнюдь не трус.

— Катце! Ты будешь наказан за непростительное нарушение — сексуальную связь с моим петом. Тебе есть что сказать, прежде чем мы начнем?

— Я бы хотел сказать, хозяин Ясон, — смело заявил фурнитур, — что оно того стоило — на все сто. Давненько я никому не отсасывал, так что словил неземной кайф.

Вызов, открыто брошенный хозяину перед лицом неизбежного наказания, позабавил Рики, да и Оди тоже. Охраннику пришлось поглубже затянуться сигаретой, чтобы подавить неуместный смех. Энью же преисполнился злорадства, когда понял, что коварный фурнитур, поколотивший его усмирительной палкой, сейчас сам отведает кнута.

Ясон задумчиво рассматривал рукоять, которую медленно вертел в руках, и губы его сложились в подобие ироничной улыбки.

— Всё ясно. Посмотрим, останешься ли ты при своем мнении минут через двадцать.

Внезапно он громко щелкнул кнутом, так сильно перепугав Энью, что тот вскрикнул. Теперь, когда наказание было готово обрушиться на фурнитура, Рики посерьезнел.

Блонди принялся прохаживаться туда-сюда, грозно пощелкивая кнутом.

— Сегодняшняя порка покажется тебе цветочками, если ты еще хоть раз осмелишься прикоснуться к моему Рики. Эта глупость станет последним, что ты сделаешь в своей жизни. Всё ясно?

— Да, хозяин Ясон. Такого больше не повторится.

— Хорошо. Ну что ж, приступим.

Фурнитур закрыл глаза и весь подобрался, надеясь на спасительный эффект опиатов. Ясон отступил, размахнулся и с силой послал кнут вперед, на обнаженную спину Катце. Когда он рассек плоть фурнитура, тот не удержался и закричал.

Сделав еще несколько шагов, блонди снова отправил кнут в полет… потом снова… и снова. Из длинных разрезов на коже заструилась кровь, и фурнитуру показалось, что он сейчас умрет от боли. Это было просто невыносимо.

Рики в ужасе взирал на порку. Это всё только его вина… Ведь именно он тогда подбил Катце на секс, но теперь кастрат оказался единственным, кто платил по счетам. Хозяин и не думал сдерживаться, и кнут в его беспощадной руке стал поистине страшным орудием. Перед началом порки Ясон выглядел хладнокровным и сдержанным, но теперь Рики чувствовал кипящий внутри блонди котел — словно каждый удар выпускал на свободу скрытую до поры ярость. Эта ярость пряталась в жесткой складке его губ, в резких движениях запястья, в угрожающих щелчках кнута, в безжалостной силе ударов.