Улей

Грета Свенсен приехала на остров Ламми за два с лишним года до появления там Калисты Салливан. Калиста была калифорнийка до мозга костей. Красивая, атлетичная, она носила в основном дорогие спортивные костюмы для бега, хотя никто не видел, чтобы она куда-нибудь бегала. Грета познакомилась с Калистой и другими новичками, перебравшимися на север по той же причине, в столовой большого дома. Состав обитателей фермы периодически менялся, но в целом там постоянно проживали с десяток женщин, иногда появлялись и мужчины, отказавшиеся от обычной мирской жизни ради того, что предлагала им Марни.

Стену над гладким блестящим камином украшала мозаика — языки пламени, прорезающие глыбы черно-желтого стекла, и надпись: «Будь лучшим из всех, кого ты знаешь».

— Не понимаю, — промолвила Калиста, рассматривая мозаичную картину на стене.

— Не понимаешь? — улыбнулась Грета. — Я тоже не сразу поняла, и, помнится, мне это не давало покоя. Пока меня не осенило, что, возможно, нам и не полагается «понимать», что мы не способны это осмыслить на основании одного только опыта той жизни, какую мы знали до приезда сюда.

Вдвоем они долго, очень долго смотрели друг на друга, не обращая внимания на гомон вокруг, а потом одновременно рассмеялись. Глядя на эту прекрасную женщину, Грета испытывала благоговение, будто присутствовала при религиозном таинстве. Такие теплые танцующие глаза.

— Ну, то я тоже не понимаю, — сказала Калиста, когда наконец-то сумела выдавить из себя несколько слов.

— Нет? Ну, я — не Марни. А ты здесь новенькая. Все мы сначала были новенькими.

Калиста кивнула Грете.

— Мне кажется, я совершила ошибку, — призналась она.

— Это в тебе говорит прежняя Калиста, — сказала ей Грета. — Но скоро ты изменишься, станешь другим человеком — совершенством. Для этого ты здесь, Калиста. Ради этого оставила свою прежнюю жизнь.

Грета посмотрела на руки Калисты.

— Ты из Аризоны? Из Калифорнии?

— Из Калифорнии. Как догадалась?

— Ты вся загорелая, кроме как здесь. — Кончиком пальца она коснулась белой полоски кожи на пальце Калисты, на котором та носила обручальное кольцо.

— О. — По ее губам скользнула улыбка.

— Дети есть?

— Двое сыновей, — кивнула Калиста.

— Должно быть, тяжело было с ними расстаться.

— Да.

— А с мужем?.. Тоже тяжело?

— Нет, — покачала головой Калиста, окидывая взглядом стол. Остальные прислушивались к их разговору, хотя притворялись, что заняты своими делами. — Мы отдалились друг от друга.

— Это значит, что ты от него отдалилась, а он от тебя — нет.

— Что-то вроде. Да, пожалуй.

— Где живешь? — спросила Грета.

— Да, в общем-то, нигде. Только приехала — и сразу сюда. Хотела познакомиться с Марни.

— Сегодня не получится. Марни мы видим только по субботам, когда она проводит с нами занятия и читает лекции.

— О, — удрученно выдохнула Калиста. — Я этого не знала.

— Во-о-от. Мы уже выявили у тебя три пробела, Калиста. Видишь, сколько от меня пользы? Я помогу тебе понять, чего ты не знаешь, а Марни — найти ответы. Главное, наберись терпения.

* * *

18 сентября 2019 г., среда

— Судя по вашему рассказу, Калиста была замечательной женщиной, — заметила Линдси, думая о влиянии Марни на её группу. Все ведь умные женщины. Яркие, привлекательные. Пытливые женщины, стремившиеся соединить в себе два начала: тех, какими они были до знакомства с Марни, и какими стали. Линдси вдруг осенило, что, по сути, каждая из них была сильно надломлена.

— Да, она была замечательная, — согласилась Грета.

Линдси ожидала, что она, следуя сектантским установкам, добавит: «И вы тоже». Однако Грета ничего такого не сказала. Она снова умолкла, погрустнела, задумчиво глядя в бескрайнюю даль океана, который открывался взору сквозь стеклянные стены её великолепного дома.

Самое странное, что Линдси и сама чувствовала себя немного печальной и потерянной. Как будто она была разочарована тем, что Грета не попыталась обратить её в свою веру.

Впрочем, насколько Линдси могла судить, теперь это уже утратило актуальность. Сейчас Марни Спеллман была просто женщиной — главой мини-корпорации, рекламирующей свои кремы. А «Улей», соответственно, давно перестал быть «Ульем».

— Расскажите о них? — попросила Линдси.

— О ком? Об «Улье»?

— Да. Об «Улье», обо всех, кто обращался к Марни.

— Это были обычные люди, проявившие интерес к тому, что Марни проповедовала миру. Я знаю, почему вы спрашиваете. Об этом все спрашивают. Мир Марни — это никакая не секта, если вы не считаете сектой свой собственный мир.

— Я не следую за каким-то верховным лидером, — возразила Линдси.

— Это вы так думаете, — едва заметно пожала плечами Грета. — На самом деле, вы почти всегда следуете тропой, проторенной другими. Все так живут. Марни внушает нам, что мы — свободные существа, что мы сами хозяева своей судьбы.

«Марни внушает нам». Фраза в настоящем времени, обратила внимание Линдси. Значит, Грета до сих пор её верная сторонница.

— Марни продает косметику, — указала Линдси, откидываясь на спинку стула.