Улей

Ее последняя беседа с Марни, состоявшаяся в Белвью, в доме одного из ее приверженцев — миллионера из «Майкрософт», — несколько смутила Дину.

— Порой женщины бывают такие язвы, — сказала Марни, возвращаясь от барной стойки.

Дина предпочла бы не реагировать. Пропустить эту реплику мимо ушей. Продемонстрировать полнейшее хладнокровие.

— Ты это о чем?

Марни протянула Дине ее бокал.

— Ерунда. Не бери в голову.

Это была хитрость. Один из способов приоткрыть крышку ящика зависти, чтобы зависть понемногу сочилась в комнату красивых и богатых людей. Тонкая струйка мерзкой подлости, которую может различить только тот, кому она предназначена.

Из них двоих более умной и привлекательной была Марни. Дина была в этом убеждена и знала, что Марни тоже так считает. Где бы они с Марни вдвоем ни оказывались, Дине всегда доставалась роль второго плана, что ее немало раздражало.

— Просто…

Марни все же решила объяснить.

— Что? — спросила Дина.

Марни надолго приникла к своему бокалу, размазав помаду на губах.

— На мой взгляд, ты здесь самая красивая женщина, — ответила она. — И хватит об этом.

Дина ни словом не обмолвилась о размазанной помаде. Позволила ближайшей подруге расхаживать среди гостей с лицом, как у клоуна.

Прежде чем встать под душ, Дина заперла дверь ванной на замок. Старая привычка. Осталась с тех пор, когда за ней приезжал помощник режиссера по отбору актеров, чтобы отвезти на съемки, или когда мать искала ее, чтобы сообщить о приглашении на кинопробы.

Дина опустилась на мраморную скамеечку и расплакалась. Слезы смешивались с обволакивавшими ее клубами горячего пара. Она завопила, без слов, как раненый зверь, выплескивая всю боль, что причиняли ей окружающие.

В присутствии Марни и других членов «Улья» Дина отлично играла свою роль. Представлялась уравновешенной, сдержанной особой, которая четко знает, что ей нужно в жизни. Но все это была видимость.

В сущности, всё в ней была ложь. И внешность, и якобы некий особый интеллект — любознательность, пытливый ум. А как она принимала советы и поучения, как поддерживала мысль о том, что самореализация не имеет границ! Какое притворство. На самом деле она была такой же одномерной, как пачка фотографий для автографов. Все это время она боялась, что ее разоблачат, как мошенницу. Она знала, что не так хороша, как Гленн, Мерил, Хелен.

В ванной клубился пар. Дина нащупала бритву. Правду ли говорят, что человек не чувствует боли, когда совершает самоубийство, находясь в горячей воде? И если не смотреть, как кровь стекает в слив, вообще не поймешь, что происходит? Глаза закрыты. Шумит вода. Жизнь угасает, уносится вместе с водой в канализацию. Это уж точно лучше, чем отравиться таблетками. Дина не хотела, чтобы криминалисты фотографировали ее труп, лежащий в лужах рвотной массы. Не хотела умирать на унитазе. Не хватало еще, чтобы потом всю ее жизнь суммировали одной хлесткой фразой.

Держа бритву кончиками пальцев, она старалась расслабиться. Пристально рассматривала свои запястья. Наверно, на всем ее теле только они никогда не подвергались пластическим операциям. Кожа на них была гладкая, как нетронутая снежная равнина. Тут ей пришло в голову, что те, кто обнаружат ее труп, сразу увидят характерные шрамы от вживления грудных имплантов. Грудь не была ее визитной карточкой, как у некоторых актрис. Она решилась увеличить грудь лишь для того, чтобы наряды не висели на ней. Люди узнают, что ее уверенность в себе была напускной, а ее проповеди о природной красоте — красоте пчел — сплошной обман.

Из глубины ее существа вырвался крик — жалобный, гортанный бессловесный вопль. Неизбывная мука, выходящая, словно воздух из проколотого шарика. Бритва упала на сток, ее розовая пластмассовая ручка бешено закрутилась вокруг своей оси, словно обезумевшая минутная стрелка.

Нет, не хватает ей смелости. Она не способна даже красиво уйти со сцены жизни.

* * *

Да, Марни ее использовала. Но и она использовала Марни. Казалось бы, они должны быть квиты, но почему-то соотношение сил между ними всегда склонялось в пользу Спеллман.

Во время ее последнего приезда на ферму они высказали друг другу все, что думают.

В тот день Марни находилась в приподнятом настроении. У нее состоялись переговоры с ее дистрибьютором в Европе, речь шла о самом масштабном за все время выпуске новой продукции на рынок.

— По всему миру, — подчеркнула Марни. — Вот уж воистину. Я выхожу на мировой уровень.

В том, как Марни это произнесла, чувствовался некий подвох.

— Я знаю, как это бывает, — ответила Дина, не удержавшись от того, чтобы чуть сбить с нее спесь.

— Это не то же самое, Дина. Ты торговала своей внешностью. А я продаю женщинам власть, возможность выбора.

Дина редко спорила с Марни, но сейчас возразила:

— Ты продаешь обещания в баночках.

Взгляд Марни на мгновение вспыхнул, но выражение лица оставалось бесстрастным.

— Ух ты, неужели кто-то действительно это сказал?

— Не кто-то, Марни. Я. Да и все так говорят.

— Сколько же в тебе дерьма, Дина.