Улица Светлячков

– Это самое сложное, Мара. Чтобы найти настоящих друзей, иногда приходится рискнуть и открыться. Да, возможно, придется пережить предательство – иногда девочки поступают друг с другом очень плохо, – но это не должно тебя остановить. Если тебе разобьют сердце, просто поднимись на ноги, собери осколки и попробуй снова. Я уверена, в одном с тобой классе уже учится девочка, с которой вы будете дружить до самого выпуска. Просто нужно ее отыскать.

Мара нахмурилась, обдумывая ее слова.

Официантка принесла им еду, оставила на столе счет и скрылась.

Перед тем как приняться за чизбургер, Мара сказала:

– Эмили вроде хорошая.

Кейт надеялась, что эта мысль придет ей в голову. В младших классах они с Эмили были неразлучны, но в последние годы почти не общались.

– Это правда.

Впервые за день Мара улыбнулась, и у Кейт потеплело внутри от этой, пусть и крошечной, перемены. За едой они болтали о пустяках, в основном о моде – Мара была помешана на этой теме, а Кейт бесконечно от нее далека. Когда счет был оплачен и они уже собирались уходить, Кейт сказала:

– И вот еще что. – Она порылась в сумке и извлекла небольшой сверток. – Это тебе.

Разорвав блестящую бумагу, Мара обнаружила под ней книгу в мягкой обложке.

– «Хоббит», – прочитала она и непонимающе взглянула на Кейт.

– В тот год, когда меня бросили подруги, я все же не осталась совсем одна. Моими друзьями стали книги, а это – начало одной из моих любимых историй. Я «Властелина колец» читала раз десять. Наверное, тебе пока еще рано читать «Хоббита», но однажды, может быть через пару лет, снова случится что-то, что причинит тебе боль. И если ты почувствуешь, что не готова рассказывать об этом мне или папе, если тебе покажется, что ты осталась со своей болью совсем одна, – тогда ты вспомнишь про эту книгу. И позволишь ей увлечь тебя в далекие края. Звучит глупо, но когда мне было тринадцать, мне это очень помогло.

На лице Мары отразилось недоумение – не каждый день получаешь подарки, до которых ты еще не доросла, – но она все равно сказала спасибо.

Еще несколько мгновений Кейт молча смотрела на дочь, чувствуя, как щемит в груди. Как же быстро летит время, детство уже почти прошло.

– Я тебя люблю, мам, – сказала Мара.

В мировых масштабах это был, пожалуй, самый обыкновенный миг самого обыкновенного дня, но для Кейт он значил невероятно много. Вот ради чего она бросила работу и осталась дома с детьми. Да, смысл ее жизни исчисляется в наносекундах, но эти секунды она бы никогда и ни на что не променяла.

– И я тебя люблю. Поэтому вместо школы и домашних дел мы пойдем смотреть «Гарри Поттера и Тайную комнату».

Улыбаясь во весь рот, Мара соскользнула с дивана.

– Ты лучшая мама на свете.

Кейт рассмеялась.

– Надеюсь, ты не забудешь об этом, когда станешь подростком.

Глава двадцать пятая

Талли отсчитывала годы по новостям, о которых рассказывала на телевидении. В 2002 году она съездила отдохнуть в Европу, на Сен-Бартелеми и в Таиланд. Побывала на церемонии вручения «Оскара», выиграла «Эмми», появилась на обложке журнала «Пипл», сделала ремонт в квартире – и ничего из этого толком не запомнила. В памяти оставались только новости. Она делала репортажи об операции «Анаконда» против сил «Талибана» в Афганистане, об обострении военных конфликтов в регионе, о суде над Милошевичем, которого обвиняли в преступлениях против человечества, о вводе войск в Ирак.

К весне 2003 года она совершенно вымоталась, устала от бесконечного насилия. Но возращение домой ничуть не помогло прийти в себя. Куда бы она ни отправилась, вокруг тут же собиралась толпа, а она нигде не ощущала собственное одиночество так остро, как в толпе людей, которые лебезили перед ней и виляли хвостами, понятия не имея, что она за человек на самом деле.

Никто из телезрителей и вообразить не мог, что она потихоньку разваливается на части. Грант уже четыре месяца не звонил, а последняя их встреча закончилась плохо.

– Мы просто разного хотим, милая, – сказал он, даже не попытавшись для приличия состроить скорбную мину.

– И чего же, по-твоему, хочу я? – огрызнулась она, с ужасом чувствуя, что в глазах внезапно защипало.

– Того же, чего ты всегда хотела. Большего.

В сущности, в его словах не было ничего удивительного. Бог свидетель, она их слышала множество раз. И даже признавала, что в этом есть доля правды. Она действительно в последнее время хотела большего. Хотела настоящей жизни вместо этой идеальной фальшивки, этого розового, блестящего облака сахарной ваты, которым сама себя окружила.

Но она понятия не имела, как можно в ее возрасте начать жизнь заново. Она слишком любила свою работу, чтобы отказаться от нее; к тому же, побыв богатой и знаменитой, не так-то просто вновь вообразить себя обычным человеком.