Улица Светлячков

– Вы сейчас думаете, что в жизни я слишком худая и кажусь старше. И вовсе не такая красотка, как вы считали.

По залу прокатились нервные смешки.

– Я вышла к вам без макияжа.

Раздались аплодисменты.

– Я не напрашиваюсь на комплименты. Просто… устала. – Она обвела аудиторию взглядом. – Вы многие годы оставались моими друзьями. Вы мне писали, приходили на встречи, когда я оказывалась в вашем городе, и я всегда это ценила. Взамен я была с вами искренней – настолько, насколько могла, не прибегая к помощи медикаментов. Помните, какое-то время назад я на этой самой сцене исподтишка атаковала собственную подругу, Кейт Райан?

Послышался неуверенный ропот, кто-то кивал, кто-то качал головой.

– Так вот, у Кейт рак груди.

Зашелестели возгласы сочувствия.

– Это довольно редкий вид рака, который начинается не с уплотнения, а с покраснения или раздражения кожи. Семейный врач Кейт решил, что это укус насекомого, и прописал антибиотики. К сожалению, такое случается сплошь и рядом, особенно с молодыми женщинами. Речь о воспалительном раке груди, одном из самых агрессивных и смертоносных видов рака. К тому моменту, как Кейт поставили правильный диагноз, было уже поздно.

В студии стояла мертвая тишина.

Талли подняла затуманенный слезами взгляд.

– Сегодня доктор Хилари Карлтон поговорит с нами о воспалительном раке груди и расскажет о его симптомах, а это может быть раздражение, локальное повышение температуры кожи, изменение ее цвета или текстуры, втяжение соска. Она напомнит всем нам, что обращать внимание нужно не только на уплотнения в груди. Вместе с доктором Карлтон к нам сегодня приехала Мерили Комбер из Де-Мойна, штат Айова, – однажды она заметила небольшое шелушение возле левого соска…

Благодаря харизме Талли этот эфир, как и все предыдущие, гладко покатился вперед. Она задавала вопросы гостям, показывала фотографии и напоминала своей миллионной аудитории, что важно не только ежегодно делать маммографию, но и обращать внимание на любые изменения внешнего вида груди. Вместо того чтобы закончить эфир своим всегдашним «Разговоры продолжатся завтра», она посмотрела прямо в камеру и сказала:

– Кейти, ты моя лучшая подруга и лучшая мать из всех, кого я знаю. Кроме, конечно, миссис М., которая тоже ничего. – Талли улыбнулась зрителям и без обиняков объявила: – После сегодняшнего эфира мы с вами еще долго не увидимся. Я беру паузу, чтобы побыть с Кейти. Любой из вас поступил бы так же.

За ее словами последовали возгласы изумления – на этот раз из-за кулис.

– В конце концов, это всего лишь телепередача. Настоящая жизнь каждого человека там, где его друзья и семья, а у меня, как однажды сказал мне старый друг, семья есть. И сейчас она во мне нуждается.

Она сняла микрофон и, уронив его на пол, вышла со сцены.

В последнюю ночь Кейт в больнице Талли убедила Джонни отвезти детей домой и заняла его место на второй койке в палате, подкатив ее почти вплотную к кровати Кейт.

– Я тебе принесла кассету с последним выпуском моей программы.

– С тебя станется решить, что именно этого умирающей женщине и не хватает.

– Ха-ха.

Талли вставила кассету в магнитофон и нажала на кнопку, затем забралась в кровать. Они вместе смотрели запись, точно восьмиклассницы на пижамной вечеринке.

Когда передача закончилась, Кейт повернулась к Талли:

– Приятно знать, что ты по-прежнему делаешь на мне рейтинги.

– К твоему сведению, это был сильный и пронзительный выпуск. И очень важный.

– Ну, ты про все свои эфиры так говоришь.

– Ни фига.

– Весомый аргумент.

– Да если тебя сильный и пронзительный эфир в задницу укусит, ты и то его не признаешь.

Кейт улыбнулась, но улыбка вышла такая же бледная, как ее кожа. Без волос и с запавшими глазами она казалась совсем юной, хрупкой.

– Устала? – спросила Талли, усаживаясь на кровати. – Спать будем?

– Я заметила, что ты извинилась передо мной на всю страну. Как умела. – Улыбка сделалась шире. – Не признала, конечно, что повела себя как свинья, да и прощения не попросила. Но я-то понимаю, что ты имела в виду.

– Это тебя просто морфием накачали. Я у тебя там случаем не летала, нет?

Кейт рассмеялась, но почти сразу закашлялась.

Талли резко выпрямилась:

– Все в порядке?

– Не то чтобы. – Кейт принялась шарить по тумбочке в поисках стакана. Талли протянула руку и направила трубочку ей в рот. – Я, кстати, начала писать в твоей тетрадке.

– Круто.

– Будешь помогать мне вспоминать, – сказала Кейт, отставив стакан. – Я огромную часть жизни провела с тобой.

– Если не всю жизнь. Господи, Кейт, мы же совсем мелкие были, когда познакомились.

– Можно подумать, мы теперь взрослые, – тихо сказала Кейт.

Талли услышала в ее голосе ту же печаль, которую чувствовала сама. Сейчас меньше всего хотелось думать о том, как они еще молоды. А ведь годами друг друга подкалывали – дескать, старость пришла.

– Много написала?

– Страниц десять. – Не дождавшись от Талли реакции, она нахмурилась: – Неужто ты не потребуешь прочитать?

– Не хочу навязываться.

– Не надо, Талли, – попросила Кейт.

– Чего не надо?