Улица Светлячков

– Такого стоило подождать, – шепнула она на ухо Кейт вечером, сразу после знакомства.

Джонни бесшовно встроился в клан Маларки – так, словно родился одним из них. Вслух он об этом никогда не говорил, но Кейт видела, как ему приятно после стольких лет одиночества снова быть частью большой семьи. Будущее они не обсуждали, вместо этого наслаждаясь каждой минутой настоящего.

Но скоро все должно было измениться.

Кейт лежала в постели, уставившись в потолок, Джонни спал у нее под боком. Еще и четырех утра нет, а ее уже дважды стошнило. Какой смысл оттягивать неизбежное?

Осторожно, стараясь не разбудить Джонни, она выскользнула из-под одеяла и, бесшумно ступая босыми ногами по ковру, зашла в ванную, заперла за собой дверь.

Взяв сумку, порылась в ее недрах, извлекла коробку, купленную вчера в аптеке, вскрыла и стала читать инструкцию.

Чуть меньше чем через два часа ответ был готов: розовый – значит, беременна.

Она уставилась на тест. Первым делом в голову пришла дурацкая мысль: что-то она не слишком счастлива для женщины, полжизни мечтавшей стать матерью.

Джонни вряд ли обрадуется. Он явно не готов заводить детей. Он даже еще ни разу не сказал, что любит ее.

А вот Кейт любила его без памяти, и последние несколько месяцев были наполнены счастьем. Но все же она не могла отделаться от мысли, что счастье это хрупко, что они постоянно балансируют на грани. Ребенок мог разрушить их отношения.

Она сунула тест и коробку обратно в сумку – спрятала огромную, невероятную новость среди привычных мелочей жизни, – залезла в душ и долго стояла под горячими струями. Когда она уже оделась и собралась на работу, зазвонил будильник. Кейт села на краешек кровати, погладила по волосам едва выплывшего из сна Джонни.

Он улыбнулся, сонно пробормотал:

– Привет.

Ей хотелось взять и выложить: «Я беременна», но слова не шли. Вместо этого она сказала:

– Мне сегодня надо пораньше на работу. Делаем большую кампанию для «Ред Робин»[95].

Он обнял ее за плечи и притянул к себе для поцелуя. Оторвавшись от его губ, она попыталась мягко отстраниться, прошептала:

– Я люблю тебя.

Джонни поцеловал ее снова.

– Как же мне ужасно повезло.

Попрощавшись с ним так, словно это было самое обычное утро, одно из многих, Кейт отправилась на работу. Войдя в свой кабинет, она захлопнула дверь и замерла посреди комнаты, стараясь сдержать слезы.

– Я беременна, – призналась она залепленным рекламными плакатами стенам.

Вот бы признаться в этом Джонни было так же просто. Разве с любимым человеком не должно быть просто делиться всем на свете? А она, бог тому свидетель, любила его сильно, пожалуй, даже слишком. Не могла уже вообразить жизни без него. Она полюбила их одну на двоих рутину: вместе завтракать на кухне его плавучего дома, стоя над раковиной плечом к плечу, вместе сидеть по вечерам в кровати, прижимаясь друг к другу под болтовню Арсенио Холла[96]. Всякий раз, когда Джонни целовал ее, – и неважно, был это целомудренный поцелуй на ночь или страстное приглашение отложить сон – ее сердце едва не выскакивало из груди. Они много разговаривали, между ними не было запретных тем, и до сих пор Кейт была уверена, что может поделиться с ним чем угодно.

Большую часть дня она передвигалась по офису на автопилоте, но около четырех часов силы ее покинули. Она сняла трубку, набрала знакомый номер и стала ждать, считая гудки.

– Алло?

– Это я. И у меня проблемы.

– Буду через двадцать минут, – ни на секунду не замешкавшись, отозвалась Талли.

Впервые за весь день Кейт смогла улыбнуться. Встретившись с Талли, она точно почувствует себя лучше, ее присутствие всегда помогало. Через пятнадцать минут, наскоро прибрав свой и без того опрятный стол, она схватила сумку и вылетела из офиса.

Бледный круг солнца заливал холодным светом линялое небо. По Пайонир-сквер бродили несколько закаленных туристов. По другую сторону дороги, в парке «Оксидентал», бездомные лежали на железных скамейках и прямо на земле, укрывшись горой одеял и старых спальных мешков. Деревья стояли все в цвету.

Кейт как раз застегивала пальто, когда из-за угла вырулила Талли на своем новеньком синем «шевроле-корвете» с откидным верхом.

Кейт заулыбалась, одновременно качая головой, как делала всегда при виде этой машины. Она была какая-то ужасно… фаллическая, но непостижимым образом подходила своей хозяйке на сто процентов. Талли даже оделась в тон – шерстяные брюки и шелковая блузка того же синего цвета.

Кейт открыла дверь с пассажирской стороны и залезла внутрь.

– Куда поедем?

– Удиви меня, – ответила Кейт.

– Будет сделано.

Они стремительно пропетляли по запруженным машинами центральным улицам, пронеслись по мосту в Западный Сиэтл и вскоре остановились возле ресторана на Алки-Бич. Этим бесцветным весенним днем пляж пустовал, и им тут же предложили столик с видом на стальную гладь залива Саунд.