Улица Светлячков

– Нечего меня благодарить, Харт. Просто сделай свою работу хорошо – лучше, чем смогли бы другие.

– Сделаю.

Талли уселась за стол и схватила телефонную трубку. Эдна исчезла еще до того, как она успела набрать номер.

– Алло? – хрипло буркнула Кейт.

Талли бросила взгляд на часы. Девять утра. Получается, в Сиэтле всего шесть.

– Блин, опять я тебя разбудила. Прости.

– Твоя крестница вообще никогда не спит. Она, по-моему, не человек. Можно я тебе перезвоню через пару часов?

– Я, вообще-то, с Джонни хотела поговорить.

– С Джонни? – Короткую паузу, которая предшествовала вопросу, заполнил детский плач.

– Эдна Губер берет меня с собой в Никарагуа. Мне нужно его поспрашивать.

– Одну секунду.

В трубке послышалось шуршание, точно кто-то сминал в комок вощеную бумагу, затем торопливый шепот, а следом раздался голос Джонни:

– Поздравляю, Талли. Эдна – живая легенда.

– Это мой звездный час, Джонни, и мне очень надо не облажаться. Я подумала, что для начала подостаю тебя вопросами.

– Я не спал примерно месяц, поэтому не уверен, что от меня будет много толку, но постараюсь помочь, чем смогу. – Он на мгновение умолк. – Там опасно, ты ведь знаешь? Не страна, а пороховая бочка. Люди то и дело гибнут.

– Волнуешься за меня, что ли?

– Разумеется, волнуюсь. Ладно, начнем с урока истории. Партия «Сандинистский фронт национального освобождения», для краткости – СФНО, была основана году в шестидесятом, может, в шестьдесят первом…

Талли принялась строчить с бешеной скоростью.

Почти две недели Талли пахала как лошадь. По восемнадцать, а то и двадцать часов в сутки читала, делала заметки, звонила нужным людям, назначала встречи. Те редкие часы, когда она не работала и не спала, были заняты шопингом, но вовсе не таким, к которому она привыкла: приходилось заглядывать в походные и армейские магазины, покупать швейцарские ножи, шляпы с сеткой от насекомых, треккинговые ботинки. Надо быть готовой ко всему – если где-нибудь в джунглях Эдне внезапно понадобится мухобойка, она ее получит.

В день отъезда нервы Талли были на пределе. Когда Эдна, одетая в льняные брюки с безукоризненными стрелками и белую хлопковую блузку, увидела ее в аэропорту – всю в хаки и бесконечных кармашках, – она расхохоталась в голос.

Во время перелета, а летели они с тремя пересадками – в Далласе, Мехико и Манагуа, где их забрал маленький винтовой самолетик, – Эдна без конца сыпала вопросами.

Наконец самолетик приземлился на крошечном клочке земли, походившем на чей-то задний двор. По периметру этого клочка были расставлены мужчины, нет, мальчишки – в камуфляже и с винтовками в руках. Из джунглей набежали дети и принялись скакать в потоках воздуха, которые гоняли по полю лопасти самолетных винтов. Талли поняла, что эту дикую картину запомнит надолго, но с того момента, как они вышли из самолета, и до самой посадки на обратный рейс пять дней спустя у нее не было ни одной свободной минуты, чтобы по-настоящему об этом задуматься.

Эдна двигалась со скоростью урагана.

Под крики мартышек они продирались через джунгли, кишевшие партизанами, отбивались от комарья, сплавлялись по рекам среди аллигаторов. Иногда им на глаза надевали повязки, иногда нет. В непролазной чаще, пока Эдна записывала интервью с командиром, «эль хефе», Талли общалась с простыми солдатами.

В этой командировке она впервые увидела другой мир, о существовании которого раньше и не подозревала, но, что важнее всего, она впервые по-настоящему узнала себя. Страх, адреналиновая буря в крови, погоня за новостями – все это приводило ее в возбуждение, подобного которому она никогда прежде не испытывала.

Несколько дней спустя, когда репортаж был готов, а они с Эдной пили неразбавленную текилу на балконе отеля в Мехико, Талли сказала:

– Не знаю, как тебя благодарить.

Эдна залила в себя очередной шот и откинулась на спинку кресла. Ночь стояла невероятно тихая. Впервые за долгое время в воздухе вокруг них не гремели выстрелы.

– А ты, девочка, отлично справилась.

Талли едва не лопнула от гордости.

– Спасибо. Я за эти недели узнала от тебя больше, чем за четыре года в колледже.

– Так что, поедешь со мной еще?

– Куда угодно, когда угодно.

– Буду брать интервью у Нельсона Манделы.

– Можешь на меня рассчитывать.

Эдна вдруг повернулась к ней. Липкий оранжевый свет, который источала единственная лампочка без абажура, обозначил каждую морщинку на ее лице, подчеркнул мешки под глазами. Сейчас она выглядела на десять лет старше, чем обычно, казалась изможденной. И, пожалуй, немножечко пьяной.

– Встречаешься с кем-то?

– С моим-то рабочим графиком? – Талли рассмеялась и налила себе еще порцию текилы. – Не до того как-то.

– Ну да, – кивнула Эдна. – Прекрасно тебя понимаю.

– Жалеешь? – спросила Талли. Если бы не текила, она бы ни за что не посмела задать настолько деликатный вопрос, но в алкогольном тумане уже не видно было пропасти между ними. Можно было притвориться, что они просто коллеги, а не живая легенда и ее протеже. – В смысле, что выбрала работу?