Улица Светлячков

– Значит, будешь голая, я уж точно не расстроюсь. Забьем на ресторан, закажем ужин в номер. Но вообще все, кроме тебя, в курсе, что ты давно похудела. Ты попробуй влезть – результаты тебя удивят, обещаю.

– Вот за что я тебя так люблю.

– Да уж, я великолепен, спору нет.

Кейт улыбнулась, крепче обняла его и нежно поцеловала.

Они едва успели снова закрыть глаза, как зазвонил телефон. Кейт медленно села в кровати и взглянула на часы – 5:47.

После второго звонка она подняла трубку:

– Привет, Талли.

– Привет, Кейти. Ты как поняла, что это я?

– Как-то, знаешь, догадалась.

Кейт потерла переносицу, чувствуя, как затылок потихоньку наливается болью. Джонни недовольно пробормотал, что, мол, некоторые люди не умеют пользоваться часами.

– Он сегодня выходит, ты же помнишь? Готовьтесь узнать все про призыв военнослужащих запаса. Мой первый настоящий серьезный репортаж.

– А, да, точно.

– Что-то я не слышу воодушевления.

– Сейчас полшестого утра.

– Я думала, ты захочешь посмотреть. Прости, что побеспокоила. Пока.

– Талли, подожди…

Поздно. Короткие гудки.

Кейт тихонько выругалась и повесила трубку. Ничего она не может сделать нормально. Их с Талли пути настолько разошлись, что им в последнее время и поговорить-то не о чем. Талли неинтересно слушать про мамские будни, а Кейт порядком подустала от историй в духе «ах, какая же у меня насыщенная жизнь и головокружительная карьера». Открытки и звонки из далеких экзотических стран почему-то начали раздражать.

– У нее сегодня репортаж выходит в «Новостях на рассвете», – сказала Кейт. – Звонила нам напомнить.

Джонни выкарабкался из-под одеяла и включил телевизор. Они уселись рядом, слушая, как Дебора Норвилл вещает про обострение ситуации в Ираке и меры, предпринятые президентом.

А потом на экране вдруг появилось лицо Талли. Она стояла перед каким-то обветшалым зданием бетонно-серого цвета и задавала вопросы желторотому юнцу с рыжим ежиком на голове и веснушчатым носом. Вид у мальчишки был такой, будто ему едва успели снять брекеты, а в военную форму переодели прямо из школьной.

Но все внимание приковывала к себе Талли. На убогом фоне она выглядела просто великолепно, держалась с безукоризненным профессионализмом. Обычно слегка растрепанные рыжевато-каштановые кудри строго, но элегантно уложены, макияж сдержанный.

– Ого, – прошептала Кейт.

Когда произошла эта перемена? Это ведь уже не прежняя Талли, дитя кокаинового блеска восьмидесятых, в которой всего было чересчур. Это специальный корреспондент Таллула Харт – настоящая красавица, как Полина Поризкова, настоящий профессионал, как Диана Сойер[104].

– И правда ого, – согласился Джонни. – Выглядит просто шикарно.

Они досмотрели репортаж, затем Джонни, поцеловав ее в щеку, отправился в душ. Она услышала, как зашумела вода.

– Выглядит просто шикарно, – пробормотала Кейт, потянулась к телефону и набрала номер Талли.

Ответила секретарша, предложила оставить сообщение.

Понятно, Талли обиделась.

– Передайте ей, что звонила Кейти и что репортаж получился великолепный.

Талли, скорее всего, прямо сейчас стоит у секретарши за спиной в своих дорогущих дизайнерских шмотках, копается в своей дорогущей дизайнерской сумке и смотрит, как на телефоне моргает огонек.

Кейт встала с кровати и поползла в ванную. Поспать все равно уже не получится. Скоро Мара проснется. Джонни плескался в душе, фальшиво горланя «Роллингов».

Понимая, что ничего хорошего не увидит, Кейт все же взглянула в зеркало. Оно запотело, но даже это не помогло смягчить удар.

Волосы давно пора привести в порядок, постричь, а то висят неряшливыми сосульками. Темно-русые корни отросли длиной с целую жизнь. В мешки под глазами поместится по раскрытому зонтику, а грудь так разбухла – на двух женщин хватит.

Не зря она старалась держаться подальше от любых глянцевых поверхностей. Кейт со вздохом потянулась за пастой, начала чистить зубы. Закончить она не успела – проснулась Мара.

Она выключила воду, открыла дверь ванной.

Так и есть, проснулась и уже плачет.

Начался новый день.

Когда день рождения дочери наконец настал, Кейт уже жалела, что ей взбрело в голову закатить этот нелепый праздник. Рано утром, после очередной бессонной ночи, она выбралась из постели и начала приготовления – завернула оставшиеся подарки, в очередной раз убедилась, что торт с куклой Барби выглядит безупречно. Она явно была не в себе, когда приглашала такую кучу гостей – придут все мамочки с младенцами с курса «Мама и я», две подружки из университета, у которых тоже маленькие дети, и, конечно, мама с папой. Даже Джонни по такому случаю отпросился с работы. Когда они все явились разом – ровно в назначенное время, с кучей подарков, – у Кейт тут же заболела голова. Мара тоже не подкачала и ровно в этот момент начала вопить.

Но куда деваться, пришлось праздновать. Мамочки сидели в гостиной, дети ползали по полу, и все вместе они производили столько шума, что генерал Шерман мог бы устроить битву за Атланту прямо у них под окнами – никто бы не заметил.