Улица Венеалме

– Ничего. Сейчас не так страшно. Но, пожалуйста, прошу тебя, не делай так больше. Нам надо заехать на площадь Партет. Мне нужны леденцы с леонэ и сальвией. Вилмета сказала, муж моей киры любил их в детстве.

– Хорошо.

Он высунулся за занавеску, переговариваясь с извозчиком, потом уселся обратно, обнимая Аяну.

– Мне сказали, леонэ и мента – хорошее средство от похмелья, – задумчиво сказала Аяна. – Я хочу как-нибудь съездить в хранилище книг и всё же выписать себе некоторые сведения о травах, которые тут у вас есть.

– Я хотел спросить. Это о травах.

– Да?

– К Соле приходили девушки и женщины. Ну, ты знаешь...

Аяна повернулась и прямо посмотрела ему в глаза.

– Да. Это произвело на тебя неизгладимое впечатление.

– Я уже попросил прощения за те слова.

– Я простила тебя, но память подсовывает мне их. Это ещё не скрылось за поворотом реки. Обними меня очень крепко, тогда они уплывут быстрее.

Конда сидел, сжав её, и Аяна наконец вздохнула и поцеловала его в висок, потом взъерошила ему волосы.

– Ты с таким удовольствием уничтожаешь мою причёску, – сказал он с улыбкой, поймав её руку и целуя ладонь.

– Главное, не настроение. Моё уже немножко подпорчено, так что можешь задавать свой вопрос.

– Сола как-то сказала, что у вас дети – это главная ценность. Что у вас нет сирот и ненужных детей.

– Так и есть.

– Да. Но почему тогда они приходили к ней за травами? Ведь у вас всё действительно совсем иначе!

Аяна погрызла нижнюю губу, потом вздохнула.

– Ты знаешь, у нас союз – это то, к чему должны прийти оба. Согласие девушки имеет такое же значение, как и согласие парня. Когда Гелиэр выдавали замуж, Мират подошёл к её отцу и спросил, отдаст ли он её, но вот саму Гели... Так. Стамэ. Шторм надвигается. Обними ещё крепче. В общем, иногда у всех случается примерно то же, что...

– Прости.

– Дети – это ценность, но это и ответственность, про которую тут у вас многие так надрывно, очень по-арнайски, говорят. Это... Это то самое дивное чудо рождения, а перед ним – ещё и мучительные месяцы, когда тебя раздражает даже дыхание кота, спящего на подоконнике, как это было у мамы, когда она носила Вайда, и ты не можешь есть ничего, кроме, например, варёной тыквы. Нет, у меня такого не было, но я наслышана. Бывает, что тело ещё не восстановилось после предыдущих родов, или они были тяжёлыми. Или пара пока не решила, будет ли заключать союз, или девушка вообще не готова пока к детям... Да мало ли причин. Раньше я не думала об этом, но после рождения Кимата пришло понимание.

– Ты сама одобряешь такое?

– Я? Нет. Я не могу одобрять это, особенно после того, как сама родила, но и осуждать не могу. Но никто ведь не пьёт трав, когда носит дитя. Их пьют, если случилось вот такое... Как предосторожность, понимаешь? У женщины есть пара дней, чтобы хорошо подумать.

– У женщины?

Аяна посмотрела на него с недоумением.

– А кто, по твоему, должен это решать, если не та, которой предстоит это... Чудо рождения?

Конда откинулся на спинку сиденья, вцепляясь в волосы.

– То, что ты сейчас говоришь, разумно. Это разумно, это резонно, и я это понимаю. Но внутри у меня всё восстаёт сейчас, когда я думаю о Кимате... и о том, что наговорил, тоже. Айи, пообещай мне, пожалуйста, что не будешь принимать таких решений без меня, хорошо?

– У вас этими вопросами ведают мужчины? – спросила Аяна, рассматривая ноготь, который умолял о пощаде всем своим видом. – А. Точно. Я помню. До замужества женщина – имущество семьи, а потом – мужа. Никто не спрашивает имущество о каком-то там его мнении.

– Ты знаешь, что я не разделяю этот взгляд. Но тут это против заветов совести. И у нас нет таких трав.Во всяком случае, о них не известно широко.

– Такие травы есть везде, Конда. Тенекта растёт и на ваших лугах, я сама её видела. В малом количестве она вызывает послабление живота, а в сочетании с другими травами как раз принимается в таких вот случаях. Сальвия тоже входит в этот сбор, вместе с минрэ, которая помогает, если у женщины слишком много молока, и ещё несколькими подобными, которых у вас я не встречала, но наверняка есть похожие.

– Подожди меня, я сейчас приду.

Он выскочил из двуколки, колыхнув оборки жёлтой занавески. Аяна сидела, еле сдерживаясь, чтобы не начать обгрызать жертвенный ноготь. После знакомства с точкой зрения Раталла эта беседа угнетала её.

– Вот. – Конда протянул пухлый пакетик, в котором гремели леденцы. – Хочешь попробовать?

– Нет. Не хочется. Конда, получается, тут у вас у женщин нет права на ошибку. Если, допустим, девушка шагнула, зажмурившись, в объятия любимого, а он по незнанию был неосторожен, что меня не удивляет, учитывая, как всё это тут у вас скрывается, то она не имеет права решать, как ей быть в таком случае?

– Мужчина должен нести полную ответственность. Айи, если вдруг...

– Я не о тебе и не обо мне. Я сказала, что не готова, но я обещаю тебе, что не приму решение без тебя, несмотря на то, что ты ещё женат. Передо мной даже не стоит вопрос такого решения. Я не о тебе. В тебе я не сомневаюсь.

– И на том спасибо.