Улыбающийся человек

Все репортажи заканчивались одинаково. Когда Бейтмен вернулся за добычей, Фиск каким-то образом освободился, нашел в доме ружье и выстрелил своему похитителю в голову. Свидетелем преступления был ребенок, но имя, пол и возраст не разглашались в интересах следствия. На самом деле это был мальчик восьми лет. Он убежал в лес и нашли его только на следующий день. Бейтмену он был нужен, чтобы пролезть в узкую щель на чердаке, что было под силу только очень худому Николасу Фиску или ребенку. Бейтмен заставлял мальчика мошенничать с тех пор, как сошелся с его матерью. Идея сыграть на маленьком росте и детской невинности была его новшеством в преступном ремесле. Он считал детей, оказавшихся в его власти, золотой жилой и называл мальчика «Кош» – сокращенно от «кошелек».

Все остальные звали его Эйдан.

2

Мы пришли на процедуру опознания тела Росса Брауна. Улыбающегося человека. В приемном покое присутствовали Сатти, я и Эми Берроуз, медсестра, которая встречалась с Брауном до того, как он переехал в другой город.

Только она одна могла его опознать.

Судмедэксперт объясняла Эми, как проходит процедура. Я не слушал. После почти бессонной ночи меня разбудил очередной телефонный звонок. В трубку снова дышали. На улице никого не было, но я знал, что это Бейтмен.

Зачем он вернулся?

Чего хочет? Денег? Будет более чем разочарован зарплатой полицейского. Мести? Восьмилетнему мальчику, который открыл не ту дверь? Бейтмен следил за мной. Выжидал. Он появился одновременно с фотографиями, и теперь у меня в голове то и дело вспыхивала сигнальная лампочка с надписью: «Хреново».

– Эйдан. – Сатти пощелкал пальцами у меня перед носом.

Судмедэксперт обращалась ко мне:

– Миссис Берроуз просит вас ее сопровождать.

– Да. – Я посмотрел на Эми. – Конечно.

Судмедэксперт снова повернулась к ней:

– У вас есть вопросы?

– Кажется, нет, – ответила Эми.

– Хорошо. Готовы?

Эми побледнела.

– Ничего, мы все равно пришли слишком рано, – ободряюще улыбнулась судмедэксперт.

Мы ненадолго сели, чтобы привыкнуть к обстановке. Самое странное в процедуре опознания – ее обыденность. Обычный приемный покой, в котором каждый ожидает чего-то своего. Кому-то достаются хорошие новости, кому-то плохие. А персонал просто делает свою работу. Сегодня здесь ты. Завтра кто-то другой.

– Кажется, готова, – тихо сказала Эми.

Судмедэксперт ободряюще улыбнулась и повела нас с Эми к кабинету. Сначала я, как обычно, ощутил невыносимый привкус и запах формальдегида. Потом заметил, что из угла за нами, словно горгулья, наблюдает Карен Стромер. На меня она посмотрела не осуждающе и не враждебно. А разочарованно. Судмедэксперт подвела нас к блестящей сталью медицинской каталке. Тело на ней было накрыто тускло-зеленой простыней. Рядом с каталкой стоял бледный человек без возраста. Судмедэксперт обернулась, и я сообразил, что Эми так и осталась стоять у двери.

– Эми? – спросила судмедэксперт.

– Это не он.

Похоже было на отказ принять неизбежное. Простыню ведь даже не успели снять.

– Эми, – произнесла судмедэксперт. – Я знаю, это тяжело…

– Это не он. – Эми с улыбкой помотала головой. Посмотрела сначала на меня, потом на каталку. – Ноги.

Пока что действительно была видна только эта часть тела улыбающегося человека.

– Росс потерял правую ногу в Ираке. Мы познакомились в больнице, где он лечился от посттравматического расстройства.

Мы с судмедэкспертом переглянулись. Она быстро оценила ситуацию:

– Что ж, хорошие новости. Можете все-таки взглянуть, чтобы соблюсти формальности?

До меня постепенно доходил смысл происходящего. Это не Росс Браун. Мы так и не смогли установить личность улыбающегося человека.

– Да-да, – произнесла Эми дрогнувшим голосом, в котором чувствовалось облегчение.

Она встала рядом со мной. Лаборант убрал простыню с головы человека.

Я-то, конечно, его узнал.

«Палас-отель».

Это он сидел тогда у окна в отблесках ночных огней и излучал странную энергию, будто до этого вобрал в себя некое зло. Нагой человек на каталке не производил такого впечатления. Обычный, бледный, лишенный прежней силы. Я посмотрел на Эми. Рот ее потрясенно открылся. Может, она все-таки ошиблась?

– Это Росс Браун? – спросила судмедэксперт.

Эми Берроуз не ответила. Она согнулась пополам, будто ее ударили под дых. Попыталась удержаться за стол, но безуспешно. Я успел подхватить ее прежде, чем она упала.

В приемном покое судмедэксперт принялась поить Эми водой из стакана. Мы с Сатти смотрели на них из угла комнаты.

– Значит, все-таки наш субъект, – ухмыльнулся Сатти.

Я покачал головой. Постарался говорить как можно тише.

– Она сказала, что нет.

– Медсестра падает в обморок при виде покойника? Да ладно!

Я повернулся к нему:

– Он не может быть Россом Брауном. Тот потерял ногу в Ираке.

Сатти закрыл глаза:

– Знаю. Но когда простыню убрали, она очень бурно среагировала на труп, чей бы он ни был. Ладно, даже если не получится с досье, можно же узнать, сколько конечностей он привез домой. Думаешь, она правду сказала?

– Мне казалось, что да, но…

– Что «но»?

– Судя по ее реакции – нет. Слишком сильное потрясение. Что-то она увидела.

– Узнай что.