Унесенные «Призраком»

Он сдержанно поклонился ей и закрыл дверь. Мэри медленно побрела по коридору, размышляя о том, что, должно быть, разговор капитана с отцом получился не слишком приятным. Неужели все это только из-за разбитого лица? Не стоило ссориться по пустякам, ведь синяки заживают гораздо быстрее, чем восстанавливаются добрые отношения в семье. Одно только немного порадовало девушку: Роберт не отверг ее предложение о перемирии и дал свое молчаливое согласие на установление между ними приемлемых взаимоотношений. Первый шаг был сделан, и Мэри надеялась, что однажды они все-таки сумеют стать ближе. Пусть капитан никогда не полюбит ее как родную сестру, она даже не мечтала об этом, но искренне улыбаться друг другу и оказывать поддержку — уже это было бы здорово.

За столом она отметила, что и губернатор пребывает в скверном настроении; кроме того, он пожаловался на плохое самочувствие, и Мэри не на шутку встревожилась. К счастью, доктор Норвуд пообещал после обеда оценить состояние здоровья мистера Айвора, и у девушки отлегло от сердца. Им же с Кэтрин предстояло знакомство с портнихой, а также выбор фасона платья, его отделки, снятие мерок и прочие необходимые вещи, предвосхищающие появление нового наряда. Девушки поднялись в комнату Мэри, где уже были разложены все покупки, позвали туда швею — немолодую, но бойкую креолку по имени Ясмин, и провели пару часов в довольно приятных для женщин заботах. Позже, когда швея ушла, Кейт вспомнила предыдущие разговоры с подругой и уточнила:

— Так о чем же ты хотела мне рассказать?

Мэри загадочно улыбнулась и, выдержав долгую паузу, чтобы еще больше разжечь ее любопытство, тихо и торжественно объявила:

— Китти, я собираюсь изучать медицину и посвятить ей всю свою жизнь.

Кейт изумленно взглянула на нее и молча опустилась на стул, не зная, что и сказать.

— Разумеется, я понимаю, что врачом мне никогда не стать, — воодушевленно продолжила Мэри. — Увы, просвещенное общество полагает, что ума и способностей женщины хватит только на то, чтобы работать сиделкой, в крайнем случае — акушеркой. Пусть так, но я верю, что из меня получится хорошая помощница доктора-мужчины, способная выполнять все его поручения и несложные процедуры. Таким образом, я могла бы постепенно учиться у настоящих врачей, получая медицинское образование на практике, и…

— Дорогая, зачем тебе все это? — немного придя в себя, без особого восторга поинтересовалась Кэтрин. — Ты уверена, что уход за больными — это то, чем ты хочешь заниматься до конца своих дней? Тебе нет нужды зарабатывать себе на кусок хлеба, твоей образованности и без того позавидовали бы многие женщины, у тебя множество талантов, так почему же не выбрать иное призвание? — Она вздохнула и с улыбкой посмотрела на Мэри: — Я понимаю твою увлеченность доктором Норвудом и желание видеться с ним как можно чаще, но поверь, для этого не обязательно изучать медицину.

— Дело вовсе не в докторе Норвуде, — возразила Мэри, с досадой чувствуя, как к щекам приливает кровь. — То есть… не только в нем.

— А в чем же? В том, что его погибшая жена была акушеркой? Думаешь, он полюбил ее только за это?

— Тише! — Девушка на цыпочках подошла к двери и плотно прикрыла ее. — Мы не должны упоминать о том, что узнали совершенно случайно… Нет, Кэтрин, есть и другие причины, побудившие меня сделать такой выбор. — Мэри помолчала. — Да, я выросла в богатой семье и ни в чем не знала нужды до тех пор, пока не сбежала из дома. И тогда мне открылась совсем другая жизнь. Нелегкая, полная лишений и страданий. — Девушка посмотрела на свои руки. — Я узнала, что такое труд и как тяжело достаются деньги. Но знаешь, что во всем этом мне действительно нравилось? То, что я была по-настоящему полезной и нужной. На меня полагались, мне доверяли, и это приносило мне радость. Моя жизнь наполнилась смыслом, понимаешь? И здесь, на этом острове, я могу заниматься чем-то более важным, чем домашние хлопоты, чтение, танцы и вышивка. А заодно хочу показать, что знатным людям не чуждо милосердие и сострадание. Ну, что ты теперь скажешь об этом, Китти?

Кейт ответила не сразу. Она подошла к окну, слегка отодвинула штору и некоторое время наблюдала за стайкой птиц с голубовато-серыми крыльями и коричневой грудкой, прыгающих по ветвям оливкового дерева.

— Это не так важно, — негромко проговорила она. — Главное — что скажут об этом твой отец и доктор Норвуд.

Он ждал до самого вечера, прислушиваясь к каждому шороху и постепенно теряя надежду. В конце концов, боль в висках притупилась, и он задремал, прислонившись к прохладной стене и уронив голову на плечо. Сквозь сон послышалось, будто его кто-то зовет, но он не проснулся, думая, что померещилось.

Резкий и громкий удар по решетке заставил его вздрогнуть и открыть глаза.

— Ты оглох? — хмуро осведомился дежурный солдат. — Поднимайся, к тебе пришли.

Роберт остановился в двух шагах от двери и демонстративно убрал руки за спину. Рядом с ним шелестел бумагами судебный секретарь.

— Слушаю тебя, Хупер, — холодно проговорил капитан.

«Дьявол и преисподняя!»