Университеты

… у Великих Князей есть дворцы во Франции, и деньги свои они тратить привыкли — здесь! Здесь их Родина.

Посему в результате переговоров я не сомневаюсь. Продавят. Поиграют формулировками, дабы Великие Князья и Его Величество не выглядели вовсе уж… обмазанными дурнопахнущей субстанцией. Уступят что-нибудь важно, или что скорее — кажущееся важным. Как вариант, кто-то из Великих Князей пролоббирует интересы Франции в обмен на что-то, полезное лично ему. Не в первый и не в последний раз.

А пока…

… жду. Поскольку эмансипация моя подвисла в очередной раз, то и принадлежность привезённых Санькой летательных аппаратов оспаривается в суде. Все всё понимают, и никто не сомневается в решении судей, но де-юре иск оформлен верно.

Мелкая бюрократическая проволочка. Бессильный оскал имперской государственности в мою сторону, и судя по идиотизму, инициирован если не самим Ники, то кем-то из его ближайших родственников.

[i] Роберт-Фридрих (или Роман Фёдорович) Мельцер — русский архитектор и художник, работавший по заказам императорского двора. Главный архитектор русского павильона на Всемирной выставке в Париже.

[ii] Дворец Русской Азии.

[iii]Сотский староста или сотский — административная должность, упоминающаяся в источниках с древнерусского времени. Круг обязанностей сотских со временем менялся. В XIX — начале XX столетий сотские — один из низших чинов полиции на селе.

Должностные обязанности: надзор за благочинием; контроль за чистотой воды в водоемах; надзор за порядком в торговле; осуществление противопожарных мер. Был обязан доносить начальству обо всех чрезвычайных происшествиях на подведомственной территории.

[iv] Перформанс переводится как «представление», а как жанр искусства в РИ появились в 1950-х гг., то есть ГГ волею автора стал родоначальником жанра.

[v] Леонид Филатов «Про Федота-стрельца, удалого молодца».

Глава 18

Сильный толчок в спину, и дабы не упасть, делаю несколько торопливых, семенящих шажков, стараясь удержаться на ногах и не сбить никого из обтекающих меня многочисленных прохожих. Ещё толчок…

… и я сталкиваюсь с рослым мужчиной, стати которого навевают мысли о кавалергардах.

— Пардон, месье… — и вижу приближающуюся к лицу белую лайковую перчатку. Едва успеваю убрать голову…

… но очевидно — недостаточно. Черепную коробку мягко… и очень знакомо встряхивает. Нокдаун!

— … мерзавец! — слышу как через вату, и вижу сложенные щепотью пальцы, пытающиеся схватить меня за ухо. Уклон, нырок…

… вижу горящие злым азартом глаза и понимаю, что это всё — не случайно. Не разгибаясь, бью своего обидчика ладонью в пах, и тут же скручиваю «колокольчики» что было сил.

Мужчина оседает, дико выпучив глаза, и наверное, на этом можно было бы ставить точку…

… но я не привык оставлять подранков. Перехватив его за кисть, тяну её на себя, одновременно выворачивая на излом. Получается… грязненько получается, очень уж разница в габаритах значительная, да и в голове шумит. Но…

… хруст! Вопль, полный животной боли, а я, продолжая выворачивать уже сломанную руку, со всей своей удали молодецкой луплю падающего по морде носком полуботинка.

— Ах ты ж… — вижу занесённую надо мной трость и траченные гнилью зубы в пенном оскале слюны, но…

… в агрессора врезается Илья Военгский, прыгнув низко ногами вперёд и заплетая его конечности своими, роняя на мостовую. Трость тут же оказывается в руках помора, и я отчётливо вижу, что он человек истово верующий, свято руководствующийся Ветхим Заветом. Удар по локтю, по голове…

… и только сейчас в обтекающей нас толпе начинают визжать! Умом понимаю, что прошло секунд пять от силы, и тут же под моими ногами растягивается ещё один, вылетев из толпы головой вперёд и проелозив брусчатку животом.

— Сообщник, — деловито сообщает Адамусь, садясь на него, и как бы между делом оглушая ударом локтя по затылку.

В толпе начинают хрипло орать на французском, подзуживая «честных парижан» помочь соотечественникам, и приходиться спешно перехватываю инициативу.

— Я капитан Сорви-голова! — и сам внутренне морщусь от нелюбимого прозвища, но настоящее моё имя и фамилия большинству парижан не скажут ничего, — Зовите полицию! Пожалуйста, расступитесь! Вы можете затоптать улики!

Симпатии толпы разом колыхнулись в обратную сторону, и я уже слышу реплики о «Обнаглевших апашах». Крикунов задержали, порядком намяв бока, притом самыми воинственными были, как мне кажется, дамы.

— Месье капитан… — несколько полноватая, но вполне симпатичная особа лет двадцать пяти дала мне носовой платок, — у вас кровь!

— … под стенами Лувра, подумать только!

— Это приезжие, Мадлен, я вас уверяю!

— … англичане, кто ж ещё?! Они и Крюгера, они…

Промокаю кровь с рассечённой скулы и отдаю платок раскрасневшейся особе…

… оставив себе визитку. Собственно, почему бы и не да?!