Unknown

- Там Миранда. Нет, не смейтесь. Пожалуйста! Если Бланш и Эдит узнают они вечно будут меня дразнить. Знаете, я беру её повсюду, даже в церковь. Овальная рамочка отлично помещается в карман. Но обещайте, что никогда не расскажете Миранде.

Острое личико покраснело и приняло торжественны вид.

- Почему? – смеясь, спросила Диана. – Это amusante, ça. ³³ Меня в церковь в кармане никто никогда не брал.

- Потому что Миранда не одобрит, - честно сказала малышка. – Она говорит, что её скоро здесь не будет и я должна научиться любить других людей, помимо её.

Что могло случиться тем воскресным утром, что она забыла по обыкновению взять с собой с каминной полки портрет? Маленький и лёгкий… Она спешила, Элис… Я же вам сказала…Мисс Сара спешила и забыла взять халат. Халат. Сумочка для туалетных принадлежностей. Их легко могли забыть взволнованное дитя и хмурая нехозяйственная взрослая, помогавшая упаковать кое-что из вещей в корзинку. Но не портрет. Никогда, никогда она не забыла бы портрет. Может она серьёзно заболела? Настолько сильно, что Мадам не захотела в этом признаться? И опекун, поклявшись молчать, отвёз малышку в больницу? Сквозь кружевные занавески в комнату залетел ночной воздух… ей было холодно. Ужасно холодно. И страшно. Накинув на плечи халат, она зажгла свечу и села за туалетный столик писать констеблю Бамферу.

К вечеру среды 25-го числа, последний из экипажей Хасси отвёз последнюю ученицу вниз по дороге. Тихие комнаты наполняли кусочки упаковочной бумаги, обронённые шпильки, обрывки ленточек и завязок. В столовой погасили камин, гвоздики в высоких стеклянных вазах почти завяли. Напольные часы на лестнице стали такими громкими, что миссис Эпплъярд воображала будто слышит их нескончаемое тиканье сквозь стену кабинета. Минута за минутой, час за часом: словно бьющееся сердце в уже мёртвом теле. В сумерках Минни принесла на серебряном подносе почту.

- Сегодня поздновато, мэм. Том говорит, что поезда в Пасху ходят хуже. Вам уже зашторить окна?

- Как пожелаешь.

- Здесь одно для мисс Ламли. Возьмёте?

Директриса протянула руку.

- Нужно найти адрес её брата в Варрагуле.

Кто, кроме Ламли, мог умереть, не оставив адреса? Дора Ламли всегда была растяпой по части писем. Даже сейчас. Она сидела, не сводя глаз с тяжёлых занавесок, закрывающих тихий сумеречный сад, думая о том, как мало в жизни ясных и понятных вещей, и такие ли они на самом деле? Можно всё разложить по полочкам, распланировать и организовать каждый час и всё равно никак не справляться. Ничто в жизни нельзя назвать совершенно определённым, тайным или безопасным. Взять хотя бы таких людей как Дора Ламли и малышка Сара. Слюнтяйки… берешь их под опеку, а стоит отвернуться, как они выскальзывают у тебя между пальцев… Машинально она взяла стопку писем и начала их сортировать. Она всегда настаивала на том, чтобы делать это собственноручно. Два или три письма для сотрудников: подписанное нежно-фиолетовыми чернилами от Луиса Монпелье для Мадмуазель, пёстрая открытка из Квинклиффа для Минни. Нелепо огромный счёт от пекаря в грязном конверте положила слева. Ни одного чека. Сразу после Пасхи ей придётся поехать в Мельбурн и продать несколько акций, тогда же можно будет зайти на Рассел-стрит. Если когда-то и наставало время для активных действий, то теперь. Сколь бы она не предпочитала спокойный ужин в одиночестве, этим вечером она позвонила в колокольчик у камина.

- Элис, я поужинаю внизу с Мадмуазель и мисс Бак. Будь добра, скажи об этом кухарке и попроси, чтобы после десерта нам подали поднос с кофе, сахаром и сливками.

Больше никаких подробностей на данном этапе. Особое внимание к туалету: бархатный бант под горном и дополнительная брошь. Мадмуазель заметит эти детали и найдёт их обнадёживающими. Мисс Бак с пустой ухмылкой и в очках с толстой оправой может вполне оказаться из подозрительных. С девушками, которые предположительно должны быть умными, никогда точно не знаешь. Есть болваны и олухи, которые многое подмечают, а есть такие, что вообще ничего не видят. О, как она нуждалась в поддержке Артура! Или хотя бы в холодном спокойствии Греты МакКроу. Впервые за много недель она подумала об учительнице математики и стукнула кулаком по туалетному столику с такой силой, что гребни, кисточки и шпильки для волос подскочили на полированной поверхности. Немыслимо, чтобы женщина с таким мужским умом, на который она так полагалась в последние годы, позволила себе потеряться, быть похищенной, изнасилованной, хладнокровно убитой, словно невинная школьница, на Висячей скале. Она никогда не видела эту Скалу, но последнее время часто ощущала её присутствие – давящую, нависающую чёрной стеной глыбу.

Две девушки никогда не видели директрису столь любезной, как в тот вечер за ужином. Столь приятно словоохотливой. Воспитательницы уже едва сдерживали зевоту после суетливого дня, как мисс Бак попросили позвать Минни.

- Мне кажется в кладовой в графине осталось немного бренди. Помнишь, Минни, с того раза, когда на обед приезжал епископ Бендиго?