Unknown

Озадаченный, Вилли потянулся к меньшему свертку и развязал его. Внутри оказался коготь огромного медведя. В когте имелась дырка, сквозь которую продели кожаный шнурок. Коготь выглядел старым: его края сгладились, и узелок на кожаном шнурке настолько затвердел, что развязать его было уже невозможно.

Уильям погладил коготь большим пальцем, пробуя острие на ощупь. Что ж, дух медведя пока что его не подводил. Улыбаясь сам себе, Вилли надел шнурок через голову, оставив коготь висеть поверх рубашки. Рейчел Хантер уставилась на него, но выражение на ее лице прочитать было невозможно.

– Вы читали мое письмо, мисс Хантер, – с укором сказал Уильям. – Весьма скверно с вашей стороны.

Румянец на ее щеках усилился, но она смотрела ему в глаза с такой прямотой, которую он совсем не привык видеть в женщинах – ну, разве что у своей бабушки по отцовской линии.

– Твоя речь превосходит качество твоей одежды, друг Уильям... Даже будь она новой. И несмотря на то, что вот уже несколько дней ты в полном сознании, ты не соизволил сказать, что привело тебя в Грейт Дисмал. Это место не часто посещают джентльмены.

– О, напротив, мисс Хантер. Многие мои знакомые джентльмены отправляются туда на охоту, которая просто непревзойденная в тех местах. Хотя, разумеется, никто не охотится на кабана или пуму в своей лучшей рубашке.

– Никто также не ходит на охоту, вооруженный одной лишь сковородкой, друг Уильям, – возразила она. – И если ты и вправду джентльмен – где твой дом, скажи на милость?

Не в силах сразу вспомнить подробности своего альтер-эго, Вилли несколько мгновений судорожно пытался подобрать какой-нибудь город и ухватился за первое, что пришло на ум.

– Э-э... Саванна. Это в Каролинах, – любезно добавил он.

– Я знаю, где это, – огрызнулась она. – И слышала, как разговаривают люди, которые оттуда приехали. Ты говоришь не так.

– Вы называете меня лжецом? – удивился он.

– Да.

– О.

Они сидели и, глядя друг на друга в полутьме надвигающейся грозы, раздумывали каждый о своем. На мгновение Уильяму показалось, что он играет в шахматы со своей бабушкой Бенедиктой.

– Я прошу прощенья, что прочла твое письмо, – вдруг сказала Рейчел. – Уверяю тебя, это не из праздного любопытства.

– Тогда зачем?

Уильям слегка улыбнулся, чтобы обозначить, что не сердится на ее посягательство. Рейчел в ответ не улыбнулась, но пристально на него посмотрела – не с подозрением, а словно каким-то образом оценивая его. Наконец, вздохнув, расслабила плечи.

– Мне хотелось немного узнать, что ты за человек. Твои спутники, которые принесли тебя сюда, казались опасными людьми. А твой кузен? Если ты такой же, как они, тогда...

Ее зубы на миг задержались на верхней губе, но Рейчел тряхнула головой, словно сама себе, и продолжила более решительно.

– Мы должны покинуть это место через несколько дней – я и мой брат. Ты сказал Дэнни, что едешь на север. Мне бы хотелось, чтобы ты путешествовал с нами – хотя бы некоторое время.

Уильям ожидал услышать все, что угодно, но только не это. Моргнув, он сказал первое, что пришло на ум.

– Покинуть это место? Почему? Это... э-э... из-за соседей?

Ее это удивило.

– Что?

– Прошу прощенья, мэм. Ваш брат, кажется, сказал, что отношения между вашей семьей и теми, кто обитает поблизости, стали... слегка натянутыми?

– Ох.

Рейчел поджала уголок рта, но Уильям не мог понять, что это означает – расстройство или изумление... Но подумал, что, скорее, последнее.

- Понимаю, - произнесла она и задумчиво забарабанила пальцами по столу. - Да, это правда, хотя это не то, о чем я... Ладно, и все же это имеет отношение к делу. Вижу, тогда мне придется рассказать тебе все. Что ты знаешь об Обществе Друзей?

Уильям был знаком только с одной семьей квакеров – с Анвинами. Успешный торговец мистер Анвин знал его отца, и как-то на музыкальном вечере Уильям встретил двух его дочерей, но в разговоре они тогда совсем не касались ни философских, ни религиозных вопросов.

– Они... Э-э, вам... не нравятся конфликты, полагаю? – осторожно ответил Вилли.

К его удивлению Рейчел расхохотаалась, и он почувствовал удовольствие из-за того, что ему удалось убрать хмурую складочку между ее бровями, хотя бы даже и временно.

– Насилие, – поправила она. – Мы приветствуем конфликт, если он словесный. И, учитывая форму нашего славления... Дэнни сказал, что ты, как оказалось, не папист, но я рискну предположить, что и на квакерском богослужении ты никогда не бывал.

– Нет, такой возможности мне до сих пор не представилось.

– Я так и думала. Что ж, тогда, - она задумчиво на него поглядела. – У нас есть проповедники, которые приходят говорить на Собраниях... Но выступить может любой и на любую тему, если его или ее сподвигнет на это Дух.

– Ее? Женщина тоже может говорить публично?

Рейчел одарила его испепеляющим взглядом.

– У меня имеется язык, как и у тебя.

– Я заметил, – улыбнулся Уильям. – Прошу, продолжайте.

Она чуть наклонилась, чтобы продолжить, но ее прервал грохот ударившейся о дом ставни, и тут же начался дождь, обильными потоками заструившийся по стеклу. Воскликнув, Рейчел вскочила на ноги.