Unknown

– Спасибо. И пожалуйста, поблагодарите лейтенанта, если увидите, – ординарец явно собирался уходить, но я не могла не спросить: – А как вы узнали, кто я такая?

Улыбка стала шире, когда он посмотрел на мои волосы.

– Лейтенант сказал, что я увижу кучерявую голову, отдающую приказы, как заправский старшина, – он снова оглядел поле и покачал головой. – Удачи вам, мэ-эм.

ДО ЗАКАТА УМЕРЛИ три человека. Уолтер Вудкок был все еще жив, но едва-едва. Мы переместили в тень деревьев на окраине поля столько людей, сколько смогли. Я разделила тяжелых раненых на маленькие группки, снабдив каждую ведром воды и приставив двух-трех женщин или ходячих инвалидов, чтобы за ними ухаживать. Также я обозначила место для туалета и приложила все усилия, чтобы отделить инфекционные случаи от тех, кто температурил от ран или малярии. Я надеялась, что трое из них страдали всего лишь от «летней лихорадки», но боялась, что один – молодой колесник из Нью-Джерси – подхватил дифтерию. Я сидела рядом с ним, периодически проверяя слизистую его горла и давая ему столько воды, сколько он мог проглотить. Но не из фляжки.

Уильям Рэнсом, благослови Бог его душу, наполнил свою фляжку бренди.

Я открыла ее и сделала скромный глоток. Каждой маленькой группке я выделила по небольшой чашке бренди, добавив его в ведро с водой, но оставила немного и для собственного использования. И это был не эгоизм: к добру или к худу, на данный момент за пленников отвечала я, и потому должна была оставаться на ногах.

«Или на заднице, в зависимости от обстоятельств», – подумала я, отклоняясь назад и опираясь на толстый ствол дуба. Мои ноги ломило от пяток до колен, спина и ребра ныли при каждом вдохе, и приходилось то и дело закрывать глаза, чтобы справляться с головокружением. Но, кажется, впервые за несколько дней я просто сидела.

По ту сторону дороги солдаты готовили свои скудные пайки; мой рот наполнился слюной, и желудок болезненно сжался от запаха жареного мяса и муки. Маленький сын миссис Уэлманн скулил от голода, его голова лежала на коленях матери. Она бессознательно гладила мальчика по волосам, не отводя взгляда от тела мужа, который лежал немного подальше. У нас не оказалось ни простыни, ни одеяла, чтобы сделать саван, но кто-то предложил платок, чтобы накрыть его лицо. Мух было просто ужас, как много.

Слава Богу, воздух остыл, но оставался тяжелым и угрожал дождем: за горизонтом не прекращал грохотать гром, и, вероятно, ночью на нас обрушится ливень. Я отклеила пропитанную потом ткань от груди (вряд ли рубашка успеет высохнуть до того, как нас снова намочит дождь) и с завистью посмотрела на лагерь через дорогу, с его рядами невысоких палаток и шалашей. Также там стоял немного больший по размеру командирский шатер, хотя несколько офицеров временно расквартировались в конфискованной хижине.

Я подумала, что должна пойти туда и поговорить с самым старшим из присутствующих офицеров, чтобы выпросить еды хотя бы для детей. Я решила, что, когда тень от вон той высокой сосенки коснется моей ноги, то встану и пойду. А пока я снова открыла фляжку и сделала маленький глоток.

Краем глаза я уловила движение и подняла глаза. Безошибочно узнаваемая фигура лейтенанта Рэнсома появилась из-за палаток и направилась через дорогу. На сердце немного потеплело от его вида, хотя возобновилась и тревога за Джейми. И с внезапной острой болью я вспомнила о Брианне. «По крайней мере, она в безопасности, – подумала я. – И Роджер, и Джем, и Аманда тоже». Будто короткий утешительный рефрен, я повторяла их имена про себя, пересчитывая, словно монетки. Все четверо в безопасности.

Уильям развязал свой шейный платок, его волосы растрепались, на мундире виднелись пятна пота и грязи. Погоня за нами явно нелегко далась и британской армии.

Вилли оглядел поле, увидел меня и целенаправленно повернул в мою сторону. Я подтянула ноги, пытаясь подняться и сражаясь с земным притяжением, словно гиппопотам, поднимающийся из болота.

Я едва успела встать на ноги и поднести руку к волосам, чтобы пригладить их, когда ощутила, как еще чья-то рука ткнула меня в спину. Я жутко испугалась, но, к счастью, не закричала.

– Это я, тетушка, – прошептал Йен Младший из тени позади меня. – Пойдем со... Ох, Боже.

Уильям, находившийся уже буквально в десяти шагах, поднял голову и, заметив Йена, подбежал ко мне. Он схватил меня за руку и потянул из-под деревьев. Я вскрикнула, поскольку Йен, столь же крепко удерживая другую мою руку, с аналогичной энергией потащил меня в противоположном направлении.

– Отпусти ее! – рявкнул Уильям.

– Черта с два! – горячо ответил Йен. – Сам отпусти!

Маленький сынишка миссис Уэллман подскочил на ноги и, открыв рот, круглыми глазенками уставился в сторону леса.

– Мама, мама! Индейцы!

Женщины вокруг нас закричали и, все, обезумев, принялись отползать подальше от леса, оставив раненых на произвол судьбы.

– Проклятье! – выругался Йен и недовольно отпустил мою руку. А Уильям – нет: он дернул меня к себе с такой силой, что я врезалась в него, и он тут же обнял меня за талию и немного протащил в сторону поля.