Unknown

Мое сердце буквально подскочило, затем снова успокоилось в груди, когда Джейми нашел мою руку и ненадолго прижал меня к себе. На миг я ощутила такое колоссальное облегчение, что думала, мои кости просто растаяли.

– Да, – сказала я ему в грудь и с величайшим трудом подняла голову. – А ты?

– Теперь нормально, – ответил он, погладив меня по голове и дотронувшись до щеки. – Можешь пройти еще немного?

Слегка качнувшись, я выпрямилась. Начался дождь, его тяжелые капли плюхались мне на голову, пугающе холодные на волосах и коже.

– Йен, та фляжка еще у тебя?

Послышался тихий щелчок, и Йен вложил фляжку мне в руку. Очень осторожно я прислонила ее к губам,

– Это бренди? – удивился Джейми.

– М-м-хм-м-м.

Я глотала так медленно, как только могла, и передала фляжку ему. Там еще осталась пара глотков.

– Где ты его взяла?

– Твой сын дал мне, – ответила я. – Куда мы идем?

Последовало долгое молчание, а затем в темноте я услышала, как Джейми выпил бренди.

– На юг, – ответил он, наконец, и, взяв меня за руку, повел вглубь леса. Дождь перешептывался с листвой вокруг нас.

ПРОМОКШИЕ И ДРОЖАЩИЕ, мы догнали отряды ополченцев как раз перед рассветом, и взвинченный часовой чуть не пристрелил нас по ошибке. Но к этому моменту мне было уже почти все равно. Перспектива оказаться мертвой казалась гораздо предпочтительнее, чем необходимость сделать еще один шаг.

Когда наши личности установили, Джейми ненадолго исчез и вернулся с одеялом и тремя свежими кукурузными лепешками. Я слопала свою долю этой амброзии ровно за четыре секунды, завернулась в одеяло и легла под деревом на влажной, но не мокрой земле, которая так густо была покрыта опавшей листвой, что она пружинила подо мной.

– Я вернусь через минуту, Сассенах, – прошептал Джейми, садясь возле меня на корточки. – Никуда не уходи, ладно?

– Не беспокойся... Я буду тут. Если я двину хоть одним мускулом раньше Рождества, это будет слишком скоро.

Слабое тепло уже возвращалось в мои дрожащие мышцы, и сон тянул меня вниз с неумолимостью зыбучих песков.

Джейми тихонько усмехнулся и, протянув руку, поправил одеяло на моих плечах. Свет зари проявил глубокие морщины, которые ночь вырезала на его лице, стали видны пятна грязи и усталость, оставившие отметины на его крепких костях. Широкий рот, так долго сжимавшийся, теперь с облегчением расслабился в мгновенной безопасности и выглядел странно юным и уязвимым.

– Он похож на тебя, – прошептала я.

Рука Джейми замерла на моем плече, и он опустил глаза, спрятав их под длинными ресницами.

– Я знаю, – очень тихо произнес он. – Расскажешь мне о нем. Потом, когда будет время.

Я услышала, как Джейми ушел, шурша листьями, и уснула, едва закончив молиться за Уолтера Вудкока.

ГЛАВА 57

ИГРА В ДЕЗЕРТИРОВ

ПРОСТИТУТКА ЗАМЫЧАЛА СКВОЗЬ ТРЯПКУ, зажатую в зубах.

– Почти всё, – пробормотала я и мягко провела костяшками пальцев по её голени, чтобы успокоить, а затем вернулась к санации ужасной раны на ступне.

На неё наступил офицерский конь, когда люди и животные толпились во время отступления на берегу речушки, чтобы напиться. Ясно виднелся след гвоздей от подковы - чёрный на фоне красной опухшей кожи. Край подковы – истёртый до толщины бумажного листа и острый как нож, – оставил глубокий изогнутый порез поверх плюсневых костей, исчезающий между четвёртым и пятым пальцами.

Я опасалась, что придётся удалить мизинец: казалось, он висит на лоскуте кожи, но когда я осмотрела ступню внимательнее, то обнаружила, что каким-то чудом все кости целы. Ну, насколько я могла судить без рентгеновского аппарата. Проститутка рассказала, что лошадиное копыто вдавило её ногу в прибрежную грязь, – вероятно, это и спасло кости от переломов. Если мне сейчас удастся остановить инфекцию и не придётся ампутировать ступню, то женщина сможет снова нормально ходить. Возможно.

Стараясь уповать на лучшее, я отложила скальпель и протянула руку к захваченной из форта бутылке с жидкостью, содержащей (как я надеялась) пенициллин. Во время пожара в доме мне удалось спасти оптический тубус от микроскопа доктора Роулингcа. И потом он очень пригодился для разведения огня, но без окуляра, механизма перемещения предметного столика и без зеркала пользоваться им для определения вида микроорганизмов было крайне затруднительно. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что выращенная и профильтрованная мной субстанция являлась хлебной плесенью, но только и всего…

Подавив вздох, я щедро смочила только что вскрытую рану. Жидкость не содержала алкоголя, но я лила по живому мясу. Проститутка пронзительно вскрикнула сквозь тряпку и задышала через нос, словно паровая машина, но к тому времени, как я сделала компресс из лаванды и окопника и перевязала ногу, она уже успокоилась, хотя ее лицо оставалось багровым.

– Вот, – сказала я, слегка похлопав женщину по ноге. – Думаю, что теперь дела пойдут на лад.