Unknown

Вокруг раздавались голоса: группы фуражиров двигались сквозь деревья, выкрикивая имена, - в поисках друзей или членов семьи, потерявшихся в пути. Беженцы начали устраиваться на ночь.

В двух шагах от меня затрещали ветки, и из леса вышел мужчина. Я не узнала его. Несомненно, это кто-то из ополченцев, прозванных «солдатнёй в засаленных чулках»: в руке он держал мушкет, а на поясе у него болтался пороховой рожок. И больше ничего. И да, он был босым, хотя ноги у него слишком большие для моих чулок, – на этот факт я указала своей совести, если она вдруг посчитает своим долгом вновь подтолкнуть меня к благотворительности.

Мужчина увидел меня в дверях и поднял руку.

– Это ты целительница? – окликнул он меня.

– Да.

Я отказалась от попыток заставить людей называть меня доктором, не говоря уже о враче.

– Я тут встретил шлюху с прекрасной новой повязкой на ноге, – улыбнулся мне мужчина. – Она сказала, что у целительницы в сарае есть лекарства.

– Да, – повторила я, окинув его взглядом.

Я не видела никакой очевидной раны, и, судя по цвету его лица и прямой осанке, он не был болен. Возможно, больна его жена, или ребёнок, или товарищ.

– Отдай их мне сейчас же, – сказал он, продолжая улыбаться, и направил на меня свой мушкет.

– Что? – удивлённо спросила я.

– Отдай мне твои лекарства, – слегка повёл он дулом. – Я мог бы их просто забрать, пристрелив тебя, да не хочу тратить порох.

Я замерла и уставилась на него.

– Зачем они тебе, чёрт побери?

Однажды меня уже держали на мушке из-за наркотиков – в Бостоне в отделении скорой помощи. Обливающийся потом молодой наркоман со стеклянными глазами и с пистолетом. Я отдала их ему немедленно. Но на сей раз мне не хотелось этого делать.

Он фыркнул и взвёл курок. Я не успела даже испугаться, как раздался выстрел и запахло порохом. Мужчина, казалось, страшно удивился, мушкет повис в его руках. А потом он свалился мне под ноги.

– Держи, Сассенах.

Джейми сунул дымящийся пистолет мне в руки, наклонился и, взяв тело за ноги, вытащил его из сарая под дождь. Я сглотнула, протянула руку к своему мешку и вынула оттуда запасные чулки. Бросив их женщине на колени, положила пистолет и мешок к стене. Я чувствовала, что мать и дети не сводят с меня глаз, но их взгляды вдруг переместились к открытой двери. Обернувшись, я увидела насквозь промокшего Джейми с осунувшимся, измождённым лицом. Он пересёк сарай и сел рядом со мной, уперев голову в свои колени и закрыв глаза.

– Спасибо, сэр, – очень тихо сказала женщина. – Мэм.

На миг мне показалось, что Джейми сразу же уснул: он даже не шелохнулся. Но чуть погодя он так же тихо произнёс:

– Пожалуйста, мэм.

Я БЫЛА ОЧЕНЬ РАДА НАЙТИ Хантеров в первой же деревне, до которой мы добрались. Брат с сестрой попали на одну из захваченных ранее барж, но им удалось бежать, попросту спрятавшись в лесу после наступления темноты. А поскольку солдаты, захватившие их, не потрудились пересчитать пленников, то их исчезновения никто не заметил.

В целом, положение понемногу улучшалось. Питание становилось обильнее, и мы находились в регулярной армии континенталов. Однако от передовых позиций Бергойна нас по-прежнему отделяло всего лишь несколько миль, и сказывалось напряжение длительного отступления. Дезертиров было много – хотя никто толком не знал, сколько именно. Организация, дисциплина и военная структура восстанавливались с тех пор, как мы поступили под командование Континентальной армии, но люди порой продолжали незаметно исчезать.

Именно Джейми придумал «игру в дезертиров». В британских лагерях перебежчиков радушно принимали, кормили, снабжали одеждой и допрашивали, получая информацию.

– Поэтому мы им её предоставим, ага? – сказал он. – И будет справедливо, если взамен мы получим то же самое, правильно?

На лицах офицеров, которым он это предложил, расцвели улыбки. И в течение нескольких дней тщательно отобранные «дезертиры» тайно пробирались во вражеские лагеря, где их задерживали и препровождали к британским офицерам, которым они излагали свои скрупулёзно подготовленные легенды. А после хорошего ужина при первой же возможности снова перебегали на сторону американцев, принося полезную информацию о преследовавших нас британских силах.

Время от времени, если это казалось безопасным, Йен наведывался в индейские лагеря, но в подобной игре не участвовал: его внешность была слишком запоминающейся. Думаю, и Джейми хотелось бы поиграть в дезертиров: его привлекала театральность действа, и оно отвечало его неуемной тяге к приключениям. Однако его желания не принимались в расчёт из-за высокого роста и яркой внешности: дезертирами должны были быть неприметные мужчины, которых трудно потом опознать.

– Ибо рано или поздно британцы поймут, что происходит. Они не дураки. И это им не понравится.