Unknown

– Вы миссис Фрейзер? – спросил мужчина с удивительно грамотным произношением и южным шотландским акцентом. Я решила, что он из Эдинбурга, и ощутила слабую боль, вспомнив похожую речь Тома Кристи. Он всегда упорно называл меня «миссис Фрейзер», произнося имя так же четко и формально.

Однако в следующий миг все мысли о Томе Кристи испарились.

– Вас называют Белой Ведьмой, не так ли? – спросил мужчина и улыбнулся, но приятным выражение его лица назвать было нельзя.

– Некоторые называют. И что с того? – спросила я и, глядя прямо на него, покрепче ухватила длинную деревянную ложку. Высокий и худой, узколицый и темный, мужчина носил форму континентала. Вот интересно, почему он не пошел к своему полковому хирургу, предпочтя ведьму? Хотел любовное зелье? Но, вроде, не похож на таких.

Визитер усмехнулся и поклонился.

– Я только хотел убедиться, что пришел по адресу, мадам, – сказал он, – и не имел намерения вас оскорбить.

– Я не обиделась.

Мужчина ничем явно не угрожал, ну, разве что стоял слишком близко, но мне он не нравился. И мое сердце билось быстрее, чем должно бы.

– Очевидно, вам мое имя известно, – холодно произнесла я. – Как же зовут вас?

Он снова улыбнулся, разглядывая меня настолько откровенно, что это показалось почти дерзостью – и даже чуть ли не наглостью.

– Мое имя не имеет значения. Ваш муж – Джеймс Фрейзер?

Внезапно у меня возникло сильное желание огреть его разок деревянной ложкой, но я не стала: это лишь разозлило бы визитера, но избавиться от него не помогло. Я не хотела признавать, что Джейми – мой муж, и не стала спрашивать себя, почему, а просто сказала: «Извините», – и, сняв котелок с огня, поставила его на землю и пошла прочь.

Мужчина этого не ожидал и не последовал за мной сразу. Я быстренько скрылась, юркнув за небольшую палатку, принадлежавшую ополчению из Нью-Гемпшира, и смешалась с собравшимися вокруг костра ополченцами и их женами. Пара из них удивились моему внезапному появлению, но все они меня знали и, сердечно кивая и приветствуя, нашли для меня местечко у огня.

Из своего убежища я оглянулась и на фоне заходящего солнца увидела силуэт мужчины, который стоял возле моего покинутого костра, а вечерний ветер шевелил пряди его волос. Несомненно, только мое воображение заставило меня подумать, что он выглядит зловеще.

– Кто это, тетушка? Один из твоих отвергнутых поклонников? – с усмешкой в голосе спросил меня на ушко Йен Младший.

– Определенно отвергнутый, – ответила я, все еще глядя на мужчину.

Я боялась, что тот может последовать за мной, но он остался там, где стоял, лишь повернулся в нашу сторону. Его лицо было темным овалом, но я знала, что он неотрывно смотрит на меня.

– Где твой дядя, ты знаешь?

– О, да. Вместе с кузеном Хэмишем он облегчает кошелек полковника Мартина, играя в лоо (карточная игра «мушка». – прим. пер.) где-то там.

Йен подбородком указал в направлении стоянки ополчения из Вермонта, где возвышался шатер полковника Мартина, узнаваемый по большой дыре на верхушке, которая была залатана куском желтого ситца.

– А Хэмиш хорош в картах? – полюбопытствовала я, взглянув на шатер.

– Нет, но дядя Джейми отлично играет и знает, когда Хэмиш готов сделать какую-нибудь глупость, – а это почти так же хорошо, как если бы он сделал то что нужно, ага?

– Поверю тебе на слово. Ты не знаешь, кто этот человек? Тот, что стоит возле нашего костра?

Йен сощурился против заходящего солнца, а потом вдруг нахмурился.

– Нет, но он только что плюнул в твой суп.

– Он, что? – развернувшись, я увидела лишь, как безымянный джентльмен, выпрямив спину, уходил. – Вот чертов мерзкий засранец!

Прочистив горло, Йен подтолкнул меня локтем, указав на одну из жен ополченцев, которая глядела на меня с явным неодобрением. Я тоже прочистила горло и, проглотив свои дальнейшие замечания по поводу произошедшего, изобразила, как я надеялась, извиняющуюся улыбку. В конце концов, теперь нам, возможно, придется просить ее гостеприимства, если мы хотим хоть как-нибудь поужинать.

Когда я обернулась на свой костер, мужчина уже ушел.

– Знаешь, что, тетушка, – Йен задумчиво нахмурился, глядя на густые тени, удлиняющиеся под деревьями. – Он вернется.

ДЖЕЙМИ И ХЭМИШ к ужину не пришли, из чего я сделала вывод, что для них игра в лоо складывалась удачно. Да и мой вечер завершился хорошо: миссис Кеббиц, жена ополченца, от души накормила нас с Йеном свежими кукурузными лепешками и тушеным кроликом с луком. И, что было лучше всего, мой зловещий посетитель не вернулся.

Йен ушел по своим делам, Ролло – за ним по пятам, поэтому я пригасила огонь, приготовившись отправиться в больничные палатки на вечерний осмотр. Большинство тяжелораненых умерли в течение первых двух или трех дней после битвы; что касается остальных, то тех, у кого были жены, друзья или родственники, которые могли о них позаботиться, отправили в свои лагеря. И в палатках оставалось примерно три десятка совсем одиноких мужчин с затяжными, но не имеющими непосредственной опасности для жизни травмами или болезнями.