Unlearning Shame: How We Can Reject Self-Blame Culture and Reclaim Our Power

Если посмотреть на реакцию женщин, публично обрушившихся на Калеба из West Elm, с точки зрения теории уровней конструктива, то она имеет эмоциональный смысл. Отдельная женщина, возможно, не в состоянии исправить культуру, которая приучает многих мужчин лгать ей и бросать ее, но, персонализируя и позоря действия одного случайного мудака, она может почувствовать, что делает что-то, чтобы предотвратить плохое поведение. И хотя то, что вас бесцеремонно бросили в приложении для знакомств, на самом деле не считается "насилием", мы знаем, что жертвы насилия часто считают полезным оказывать поддержку другим жертвам и предотвращать жестокое обращение в будущем. [8] Так что если вы всю жизнь испытывали объективирующие оскорбления, может возникнуть соблазн спроецировать свои раны на всех бывших сотрудниц West Elm Caleb и рассматривать себя и их как часть более широкого феминистского сообщества. Это правда, хотя, как отмечает Сара Зи в своем видео, "женщины не получают от этого никакой общей выгоды". Нападение на одного парня и его увольнение не меняет культуру. Это не дает женщинам экономической власти или социальной поддержки, которые им нужны, чтобы убежать от людей, которые чаще всего подвергают их насилию - как правило, это мужчины, с которыми они связаны, с которыми живут или на которых работают. [9] Единственные, кто получает прибыль от всех этих яростных постов, - это TikTok и его многочисленные рекламодатели.

Я часто обнаруживал, что веду себя примерно так же, как ненавистники West Elm Caleb в Интернете. Будучи геем-трансгендером, я чувствую себя глубоко уязвленным повсеместной гомофобией и трансфобией в Америке. Я пытаюсь справиться с чувством удушья и страха, обвиняя свою разговорчивую маму и других родственников в росте трансфобии по всей стране - как будто они являются движущей силой этого движения, а не плохо информированными пешками. Моя мама всегда утверждала, что терпимо относится к квирам (и говорила, что голосует за республиканцев только по экономическим соображениям), однако в своих политических решениях она неоднократно становилась на сторону влиятельных фигур, которые нападают на мое сообщество. То же самое можно сказать почти обо всех членах моей семьи-республиканцев. Большинство из них относятся ко мне с элементарной порядочностью. Но они также считают приемлемым и даже желательным избирать политиков, которые неоднократно ухудшали мою жизнь и жизнь моих близких.

В своей боли и возмущении я срывался на своих близких и оскорблял их. Я писал гневные письма и эссе об их политических взглядах и делился ими со всем миром, не удосужившись даже начать настоящий разговор. Я звонил маме, рыдая, и разглагольствовал с ней в течение часа или больше, полагая, что если она только почувствует стыд за то, как ее действия повлияли на меня, то, возможно, наконец поймет, что она не права. На самом деле я хочу перестать чувствовать себя сломленной и запертой в мире, который был создан не для меня. Я хочу, чтобы боль от того, что я вырос в закрытом помещении, ушла. Я стыжусь своей матери и семьи, чтобы разгрузить огромный системный стыд, живущий внутри меня. Я не могу исправить Соединенные Штаты, поэтому я фокусируюсь на отдельных людях, которые олицетворяют мою боль.

Проблема в том, что если бесцеремонные парни вроде Калеба являются продуктом более крупных систем, таких как сексизм и безличный характер приложений для знакомств, то привлечение к ответственности одного человека не остановит проблему в корне. А если на политику моей мамы и остальных членов моей семьи повлияли десятилетия дезинформации в СМИ и движения ненависти в Интернете, то и обвинение их в невежестве мало что изменит. Мои многолетние неудачные попытки - тому подтверждение.

На самом деле, уделяя слишком много душевной энергии индивидуальной вине, нам сложнее задуматься о том, почему одни и те же пагубные модели поведения продолжают проявляться у разных людей. Но многим из нас трудно не замечать этого, потому что стыд так прочно вошел в нашу культуру. Моральное осуждение других людей часто выглядит так, будто это просто правильно. К тому же, когда вы испытываете сильный системный стыд за свою собственную идентичность, перенос этого стыда на других кажется вполне справедливым. Иногда я просто хочу, чтобы другим было так же больно, как мне. Когда у вас нет надежды на то, что мир станет лучше, все, что вы хотите сделать, - это повалить других вместе с собой.