Упавшие с небес (СИ)

Я готовился, прокачал запись, но, когда выяснилось, что на след стал ещё ровнее и увереннее чем ожидал, почувствовал законное удовлетворение от собственной расторопности. Неведомое пугало стало отчасти понятным и знакомым физическим явлением. Мучил конечно, вопрос, а что было бы, не случись в ловушке планеты, способной отразить структуры? Куда бы мы пошли и где вывалились? Так-то оно так, но поскольку шанс дважды вляпаться в эту лужу оставался статистически исчезающе мал, я махнул рукой на пустые терзания и полностью сосредоточился на том, чтобы миновать выполаживание с максимальной возвратной точностью. Навёрстывать парсеки, вывалившись далеко от трассы, мы себе позволить не могли.

Я был на высоте, Даниель держалась бодро и потому, когда открылся на всех экранах знакомый космос я даже не заорал от восторга, так, легонько ухмыльнулся. Поймав сигналы от сети маяков, мы оба с кораблём почувствовали себя уверенно. Помимо привычного неба ждали здесь и знакомые беды, но я не позволил себе на них сосредотачиваться.

Едва Даниель доложила, что техника в порядке, как я повёл Тревора к очередному сжатию и не задумываясь о том, нет ли впереди новой подставы, прыгнул. Мы пошли легко, привычно легли на ровный ход по ту сторону маневра, Тревор держался молодцом, как будто не осталось в его мозгах и тени деструктурирующих явлений. Забыв обо всём, я принялся нанизывать прыжки и промежутки на сложную цепь маршрута, даже есть не пошёл, остерегаясь покидать рубку и на полчаса-час.

Обед мне принесла Таисия, и я проглотил его, не отрываясь от своих построений. Девочка осталась дожидаться, пока я освобожу тарелку, а по мне так из любопытства. Она жадно разглядывала информационные таблицы, которые Тревор любезно тасовал у меня перед носом и, кажется, впечатлилась творимой нами двоими красотой.

— А сложно выучиться на пилота?

Вопрос меня не удивил, хотя отвечать на него пришлось впервые. Прежде я с детьми любого возраста почти не общался.

— Ничуть. Полезно, правда, иметь склонность к этому занятию. Если тебе по душе проводить долгие часы в одиночестве, прикипев задницей к креслу, то стоит попробовать. Усидчивость в нашем деле так же важна, как и интуиция.

Удовлетворил её мой ответ или же оставил неразрешённые сомнения, я так и не понял, потому что Таисия промолчала, а заговорила уже у двери, собираясь уходить:

— Ты извини меня. Я очень боялась ваших отношений, не понимала, что от мамы всё зависит. Не имеет значения, нравится ли она тебе, важно, нравишься ли ты ей. Она папу очень любила и, наверное, долго ещё будет любить, если так случается.

Я примерно то же самое и говорил, но решил не привязываться ни к словам, ни к смыслам.

— Происходит в жизни всякое. Сейчас для твоей мамы очень важна работа, поскольку помогает ей держаться. Даниель страдает, я же понимаю, потому главную задачу вижу в том, чтобы подбодрить по мере сил. Так что помогай матери во всём и не заботься тем, что случится завтра.

Она не уходила, и я понял, что разговор на самом деле только начинается.

— Фабиан, а можно мне не возвращаться к дяде, а остаться здесь?

Я даже оторвался от созерцания схем и повернулся к девочке, моргнув несколько раз, чтобы убрать из поля зрения многочисленные ряды цифр. Ясно стало, почему ребёнок подобрел ко мне — чтобы упрочить позиции на борту и остаться с матерью. А я что должен был делать? Не вовремя свалились на меня эти проблемы, но следовало сосредоточиться и ответить честно.

— Это непростая ситуация. Такие вещи не запрещены, хотя происходят и редко. Пойми, я не боюсь разделить с Даниель ответственность за тебя, а у капитана она так же велика, как и у родителя. Я опасаюсь, что тебе эта схема на пользу не пойдёт. Школу никто не отменял, а проверять, как ты делаешь уроки, в рейсах, откровенно говоря, некогда, ты же видишь, как плотно мы временами заняты.

— Я буду учиться! — угрюмо ответила она. — Могу поклясться. Мне нетрудно, и всегда есть Тревор с его информационной базой.

— Тогда я обещаю подумать. Сейчас мне нужно срочно доставить груз и получить за это деньги, а пока мы ищем другого нанимателя, как раз и утрясём твою проблему. Я ведь понимаю обоснованность побуждений, поскольку твой дядя и на меня не произвёл впечатления человека, которому захочешь по доброй воле доверить детей.

— Я не ребёнок!

— Это в принципе. Разберёмся. Сейчас же брысь с моего мостика, взрослым тут тоже без особого разрешения находиться не положено.

Она неопределённо фыркнула, но кажется, не обиделась, а главное отбыла прочь и не мешала мне заниматься делом.