Управление будущим

Реально коррупция распространена во всех странах без исключения. Различия могут заключаться лишь в масштабах этого явления. Вспомним скандалы с крупными корпорациями в США, скандалы с выделением подрядов в связи с войной в Ираке в тех же США, недавний скандал с ведущими банкирами четырех французских банков в связи с отмыванием денег [5]. Внимательный анализ продемонстрирует достаточное постоянство разных коррупционных историй в западных СМИ.

При этом существует одно важное отличие. Если премьеру Израиля в августе 2006 г. инкриминируют покупку квартиры с заниженной стоимостью, то это не становится системной ошибкой. Все это подается как случайное отклонение. В случае же коррупции в постсоветских странах ее сразу выносят на уровень системы. Она становится отличительным средством характеризации этих стран.

Есть набор постоянных условий, по которым распознается оппонент. Кстати, в систематике избирательных кампаний существует важная максима: не позволяйте другим определять себя. Оппонент/противник получает ярлык, по которому затем и строится вся избирательная кампания. Каким бы он ни был другим, для массовой аудитории он все равно останется носителем именно данного ярлыка. Поменять такой ярлык практически невозможно, если он был внедрен и закреплен. Это связано еще и с тем, что кампания по созданию опровержения всегда активирует вновь те обвинения, с которыми якобы была предназначена бороться.

Всякая информационная кампания строится на четко определяемых целях и сегменте аудитории, на которую она направлена. Обвинение в коррупции с этой точки зрения является символической дубинкой для самих же обвиняемых. Первым и главным лицом для воздействия являются сами обвиняемые, поскольку само это воздействие придумано ради них.

Достаточно ярко это видно на примере с А. Лукашенко, которого постоянно «ведут» в ореоле негативной информации. При этом реальные уровни его поддержки населением остаются за бортом освещения, зато всем нам хорошо известны разного рода отклонения от стандарта демократии, реальные или вымышленные, которые активно вписывают в его образ. При этом налицо несовпадение внешней и внутренней приоритетности подобных характеристик.

Операции влияния как составная часть информационных операций более свободно оперируют жесткими временными сроками, принятыми в систематике информационных операций. Это скорее создание контекстов для будущего принятия решений. По этой причине здесь действует более долговременный инструментарий, например, кино.

И в том, и другом случае необходимо опираться на определенный банк данных негативной информации. Сюда попадут те характеристики, к которым чувствительны мировые СМИ и транснациональные неправительственные организации. Только эти темы способны порождать резонансные циклы. Они также потребуют меньшей ресурсной поддержки.

На массовое сознание выходят тексты СМИ и тексты массовой культуры. Тексты СМИ фиксируют и удерживают интерпретации текущих событий, создавая из случайного набора происходящего определенные системные островки. Тексты массовой культуры опираются на удержание более долговременных перспектив. Условный пример: тексты СМИ могут бороться за или против конкретного президента, тексты же массовой культуры будут удерживать параметр приоритета «русскости» президента и такого же направления развития страны, как это делает, например, М. Жуков в фантастическом романе «Оборона тупика». Для них фамилия конкретного лица не является важной, поскольку речь идет о вымышленном лице.

В оперировании с негативом система массовой культуры предполагает вынесение отрицательных характеристик, включая применение насилия, за пределы своего этнического ядра. В американском детективе или у Джеймса Бонда врагом всегда будет этноокрашенный игрок. Подобным же образом российская массовая культура сегодня активно эксплуатирует лиц кавказской национальности в качестве носителей отрицательных поступков. Здесь этничность автоматически вплетена в сюжет. Она является обязательным элементом предлагаемого нарратива.

Источник зла может быть системным и случайным. Холодная война и чеченская война делали СССР и Чечню системным злом, чем не могла не воспользоваться массовая культура. Россия в этом плане является подобным же образом зла для англосаксонского мира, который доминирует в мировых СМИ.

Массовая культура порождает четко структурированный мир. К этому же стремятся и политтехнологи, но у них более ограничены возможности из-за жесткой привязки к сроку выборов, которые видны на горизонте. Но и те, и другие удерживают разницу объектов Х и У на основании более общих характеристик ценностного порядка.

Вспомним, как рушился образ, например, секретаря обкома в период перестройки, который до этого был эталонным по набору положительных характеристик. Или стоило в образ Ленина добавить негатив любого рода, и этот образ уже навсегда терял свою привлекательность. Негатив, доказанный или доказываемый, или даже недоказанный и недоказуемый, все равно сохраняет свою разрушительную силу.