Управление будущим

Есть также параметр внешней зависимости, роль которого может быть разной в разное время. Например, в моменты экономических трудностей в СССР (упавшие цены на нефть, плохой урожай) роль внешних кредитов резко возрастала, что позволяло диктовать политические условия. В принципе сегодня для всех стран роль внешнего фактора стала резко завышенной. И это как раз годы существенной политической трансформации страны – 1985–1986 и 1990–1991.

В дореволюционном прошлом у П. Столыпина был случай, когда он инкогнито путешествовал на яхте и в Гамбурге ему передали желание императора Вильгельма о встрече с русским премьером. Столыпин отклонил это предложение, сказав, что не вмешивается во внешнюю политику, будучи чрезмерно занятым политикой внутренней [6]. И в тот же вечер его яхта ушла в норвежские фиорды. Но поскольку император Вильгельм все равно хотел встречи, он отдал распоряжение своему флоту найти яхту, и вскоре пустился на своей яхте вослед. Но Столыпин не отказался от принятого решения. Вряд ли подобная ситуация была бы возможной сегодня, когда создана такая модель мира, в которой нет места «заповедным местам».

В результате всего сказанного становится ясно, что обвинение в коррупции как параметр воздействия на «провинившегося» сменяет параметр «свободы слова», активно эксплуатировавшийся в прошедшие годы. Эти два параметра сближает то, что они резонируют с мировыми СМИ и транснациональными неправительственными организациями, а также оба покоятся на не совсем четком и объективном фундаменте. Зато и тот, и другой очень четки по своему воздействию на общественное мнение, поскольку опускают определенные политические константы с абстракций на уровень комнаты. Знамя борьбы с коррупцией сегодня, как и знамя борьбы за урожай в советское время могут вручаться тому, кого следует наказать, поскольку при всей важности данной проблемы ее реальная результативность отодвинута далеко во времени.

Возникает набор некоторых вариантов для использования подобных ситуаций в политической борьбе. Они могут быть следующими:

– вялотекущая конфликтная ситуация, которая в целях ее удержания на нужном уровне может прерываться конфронтационными пиками (типа ареста экс-министра Е. Адамова),

– скрытая пиковая ситуация, которая используется для давления в определенных конкретных случаях, при этом она остается за пределами внимания широкой публики,

– открытая пиковая ситуация, возникающая как элемент борьбы во внешнем политическом пространстве, например, в случае противостояния республиканцев и демократов в рамках президентских выборов, при этом в основном это внероссийская ситуация, имеющая лишь косвенные внутренние последствия,

– системная пиковая ситуация, имеющая целью вызвать трансформацию внутренней российской ситуации.

Во всех подобных случаях будет создаваться и удерживаться «негативный пакет» нужного уровня. В ряде случаев могут планироваться и создаваться определенного рода «ловушки», как это свойственно спецслужбам, которые позволяют втянуть нужное лицо в нужное поле действий.

Важным элементом подобного рода кампании является высокий уровень динамики по развертыванию обвинений, на которые неподготовленная сторона или реагирует неадекватно, или вообще не реагирует, сама создавая поле для имплантации чужих интерпретаций, поскольку информационный вакуум будет «съедать» те интерпретации, которые окажутся в наличии. При этом первая интерпретация всегда будет в руках у обвиняющей стороны, что предоставляет ей определенного рода преимущества, так как все последующее явно или неявно будет отталкиваться от этих обвинений.

Репутационные войны являются войнами стратегического уровня. В связи с этим возникает потребность оперирования не только тактическим, но и стратегическим инструментарием, который требует более современных подходов, поскольку здесь цель носит более долгосрочный характер и достижение ее требует иного уровня компетентности и иного набора ресурсов.

Развал Советского Союза исследователи связывают с точкой путча в августе 1991 г. [7]. При этом подчеркивается, что любое резкое изменение завершается определенным временем стабильности. Августовский путч, хоть и был направлен на восстановление стабильности, но реально привел к еще большей динамике ситуации, выступив в роли мегасобытия негативной направленности, на которое последовала однотипная реакция всех республик. С точки зрения нашего предмета рассмотрения, это был удар по репутации прошлого строя.

Еще в 1983 г. сценаристы и планировщики компании «Шелл» (совместно с ЦРУ) занимались сценариями будущего для СССР [8]. Тогда не было слов перестройка и гласность, а Горбачев был «спрятан» от общественного внимания. Их сценарий предсказывал приход человека типа Горбачева, который уменьшит гонку вооружений, сделает страну более открытой Западу. Кстати, реакция ЦРУ на их исследования была следующей: они просто не знают фактов, не знают, о чем говорят.