Управление будущим

Мегапроекты сложны для реализации и растянуты во времени. Но сильные игроки всегда будут тяготеть к мегапроектам, поскольку только они дают возможность прорыва в будущее. Сильные игроки могут разрывать социальную или коммуникативную ткань сегодня, чтобы получать стабилизацию завтра. Причем достижение стабильности в одном поле происходит за счет разрушения стабильности в другом. Так, начало войны в Ираке аналитики связали с действиями советника Дж. Буша Карла Роува, который благодаря такому «маневру» добился победы на выборах; таким образом, внешние трансформации привели к нужному результату внутри страны.

Стратегия расширяет пространство возможного, создавая новый тип инструментария. Создатель нового инструментария всегда будет находиться в выигрышном положении, поскольку только он сам владеет им в полной мере. Число его ошибок всегда будет меньше числа ошибок противной стороны, так как он в большей степени оказывается готов к наступлению конкретного варианта будущего.

Конструктор мегапроекта

Мегапроекту присущи три принципиальные черты:

– максимальный охват аудитории воздействия;

– максимально агрессивная коммуникация;

– существенный разрыв настоящего состояния с будущим.

Военные очень четко выделяют информационный компонент таких построений, когда говорят, что нельзя концентрироваться исключительно на физической среде, а следует ориентироваться на более долгосрочные проекты в информационной среде [1]. Именно в переходе от краткосрочных к долгосрочным проектам и выстраивается победа.

Переход в новое состояние возможен по трем пространствам:

– физическому;

– информационному;

– когнитивному.

Одновременное воздействие по нескольким пространствам, например, по двум, создает необходимый синергетический эффект, увеличивающий уровень воздействия. Любое когнитивное или информационное воздействие часто требует соответствующего физического подтверждения. Например, знамя полка является подтверждением физической реализации определенного метаправила. Потеря знамени ведет к расформированию части.

Именно в рамках этих трех пространств следует удерживать определенные характеристики. Войны первого-третьего поколений были направлены на уничтожение противника в физическом пространстве. Современная военная доктрина США требует достижения информационного превосходства как условия победы. Дж. Бойд практически ставил задачи достижения превосходства в когнитивном пространстве, на что направлена правильная эксплуатация его цикла НОРД.

Мегапроект практически всегда строится на сильном противодействии со стороны оппонента/противника. Сильный игрок может ждать ошибки своего визави, поскольку, как учат китайцы, наиболее разумно сидеть у реки и ждать, когда она принесет труп вашего врага. Эта стратегия вполне для него доступна и выигрышна и по трем следующим причинам:

– наличие большего ресурса позволяет ждать активных и, по определению, более чреватых ошибками действий другой стороны;

– сильный игрок играет в рамках других временных интервалов более стратегического, чем тактического порядка;

– сильный игрок имеет возможность играть в другие стратегические «игры» в отличие от его противника.

Из-за всех этих факторов то, что у более слабого игрока имеет картину разрозненного ряда событий, у сильного игрока складывается в единый вариант картины, в рамках которой он движется к своей цели.

При этом такой «мозаичный» взгляд более слабого игрока не противоречит картине современного мира, где постепенно исчезла четкость и определенность, характерная для мира прошлого. Вероятно, это также связано и с тем, что мир прошлого был миром перманентного кризиса, примером чего является холодная война, а в этом случае А. Ситников и М. Гундарин видят в подобного типа изменениях благоприятный контекст для развития ПР-коммуникаций: «Ситуация постиндустриального общества с „текучими“ социальными общностями, с отсутствием четких территориальных и социальных поводов для образования сообществ в большой степени способствуют развитию ПР-коммуникаций» [2, с. 230–231].

Это также может быть связано со сменой систем доминирования, которые перестали сегодня описывать в терминах классовой борьбы или экономического детерминизма [3]. Начало разрушения прошлой эпохи четко фиксируется на событиях 1968 г. Вероятно, и развал Советского Союза, и последующие «цветные» революции лишь продолжили этот процесс политического оформления нового типа структурности.

11 сентября также перевернуло парадигму понимания по оси «сильный – слабый». Малые игроки оказались столь же сильными, что и признанные игроки-страны. И это было крушением еще одной константы предыдущего этапа развития. Сегодня или с помощью информационных технологий, или с помощью оружия массового поражения отдельный террорист может выступать в роли боевой или политической единицы совершенно другого уровня.