Управление будущим

«Оранжевую революцию», как и, наверное, все виды революций можно трактовать как войны стыковочного типа, поскольку они предлагают новые интерпретации имеющимся социальным ситуациям. Это реинтерпретация действительности, которая может в дальнейшем вести к трансформации действительности, как это было в случае революции 1917 года, или не вести, как это случилось в результате «оранжевой революции».

Любой мегапроект имеет тенденцию к расширению, захвату все новых и новых территорий. Это показывает не только советский проект, но и проект глобалистский, реализуемый сегодня. Энергетика его раскачивает, как маятник, он не может удержаться в одной точке. Это характерная особенность любой живой и развивающейся структуры. Можно сравнить советский проект в период после революции и в момент брежневского «застоя».

Глобализм представляет собой попытку навязать упорядоченность структурам постмодерна, которые вообще не нуждаются в любого рода упорядоченности. Если модернизм выстраивал новые коды, как и любой другой тип «-изма», то постмодернизм размывает все существующие коды. Это своеобразная попытка собрать структурные единицы там, где они уже распались на какие-то другие составляющие.

Глобализм сегодня не выработал явных и внятных смыслов, которые могли бы сами включать индивидуальную энергетику, поэтому он движется скорее от организационной энергетики. Поэтому критика глобализма в этом плане вполне справедлива. «Находясь в апогее своего могущества, Соединенные Штаты оказались в двусмысленной ситуации. Перед лицом, быть может, самых глубоких и всеобъемлющих потрясений, с какими когда-либо сталкивался мир, они не в состоянии предложить идеи, адекватные возникающей новой реальности» [7].

В. Малявин подчеркивает в качестве источника постмодернизма потребительский компонент. «Постмодерн означает торжество потребительски-функционального отношения к миру. В нем мир теряет свою устойчивость и сворачивается до одной ускользающей точки взаимодействия между субъективной волей и объективной средой. В этом сущность так называемого американизма» [8]. Однако, вероятно, это только одна из составляющих, обращенная именно к потребителю. В принципе система не может функционировать, если строится на конечной точке – на точке потребления. У нее должны быть и другие внутренние законы.

Современный мир стал более сегментированным, по этой причине мы часто не видим другие, закрытые от нас сегменты. Мир скорее мимикрирует под законы потребления. Это просто более оптимальный вариант выстраивания своих структур. Управление направлено в эту точку, но не исчерпывается ею.

При этом есть также еще и антиглобалистское течение, как внутри стран-глобалистов, так и вне их. Что делать традиционным игрокам в глобальной среде? Терроризм стал зарождаться тогда, когда «дыхание глобализма» настигло семью. В. Малявин отмечает: «Знатоки ислама всегда подчеркивают сращивание этой религии с определенным укладом жизни, с определенной общественной и даже природной средой» [9].

Мегапроект глобализма в сильной степени удерживается экономической составляющей. В результате мы действительно смещаемся в единую систему потребления не только материального, но и виртуального мира. Объем общего сегмента виртуального мира стремительно растет. Экономика выталкивает однотипное виртуальное потребление, которое в свою очередь подталкивает и экономику в едином направлении.

Это в меньшей степени интересует постсоветские страны, поскольку их виртуальный продукт носит на сегодня локальный характер. По этой причине происходит конструирование виртуального мира, идущее извне. Как бы из частей виртуального конструктора в результате получается нечто единое.

Глобализм, вероятно, также можно трактовать и как особый вариант защитной реакции. Х. Смит говорит о двух вариантах фундаментализма, который всегда вырастает из страха [10]. Один – это исламский, а второй – христианский, растущий из США. Американский фундаментализм имеет не более ста лет от роду. На него повлиял дарвинизм, а также критическое отношение к Библии как к обычной книге. То есть здесь нет «врага» в виде ислама, все враги как бы «свои».

Хотя ислам первым ощутил это давление. И поскольку он тоже стремится к развитию, то будущее мира просматривается и в этом русле. Так, Р. Коллинз видит один из вариантов развития России в создании новой исламской идентичности [11]. Однако развитие современного мира, вероятно, привело нас к следующей максиме: взрывая чужой дом, трудно уберечь свой. И это одновременно относится как к глобалистам, так и к радикальным исламистам.

Изучение глобализации важно для всех стран, поскольку это наиболее сильный мегапроект, в который втянуты все страны. Причем часть населения мира ответила на глобализацию событиями 11 сентября. Т. Барнетт подчеркивает, что глобализация не является уже сформированным феноменом, пока это только процесс, направление, в котором что комбинируется с где [12, р. 121].