Управление будущим

Перед нами точка выведения из старой деятельности при переходе к новой: «Производство свободного времени находится в контексте принципа сборки-разборки в следующем смысле: если у вас возникла идея очередной процессуализации и захвата за счет этого очередного материала, и вы даже знаете, из каких модулей этот новый процесс набрать, всегда остается проблема высвобождения людей, встроенных в предыдущую технологию. Это ключевой момент и особое искусство. Как выводить людей из старой технологии? В какие буферные зоны, в какие другие модули, которые затем вставляются в новый конструкт? Для того чтобы их оттуда вынуть, должна быть некая „свободная зона“ (на предпринимательском языке). Такой буфер, в который их можно временно вставить и посмотреть, к чему они пригодны и что с ними делать дальше. Таким буфером может быть образование – вот его служебная, в контексте технологизации, функция. А может быть то, что вне образования названо было зоной производства свободного времени» [2].

Получается, что наиболее интенсивно как становление картины мира, так и его смена идет в этом «буфере» – книгах, театре, школе. Сегодня – это телевидение, вчера было кино. Советского человека сделало советское кино, а постсоветского человека сделало телевидение.

Кстати, в советское время, которое мы не будем анализировать сейчас, такой баланс с западным влиянием оказался возможным: западные технологии входили, но их «очищала» идеология, которая удерживала бытовую ситуацию вне чужого влияния, разрешая его, но очень дозированно в системе массовой культуры (переводы книг, иностранные фильмы).

Перейдем теперь к рассмотрению разного рода попыток смены тренда в разные исторические периоды.

Алексей Михайлович

Задача по смене тренда стояла в этот период в наименьшей степени. В. Ключевский рисует Алексея Михайловича как слишком мягкого царя, подобный типаж хорош для житейского общежития, но он не сможет продавить ситуацию в нужном направлении. Собственно говоря, так и произошло: Алексей Михайлович метался между двумя полюсами, не в состоянии принять какое-либо решение, предоставив сделать решительный шаг своему сыну – Петру.

В. Ключевский напишет о нем очень образно: «Он вырос вместе с поколением, которое нужда впервые заставила заботливо и тревожно посматривать на еретический Запад в чаянии найти там средства для выхода из домашних затруднений, не отрекаясь от понятий, привычек и верований благочестивой старины. Это было у нас единственное поколение, так думавшее: так не думали прежде и перестали думать потом» [3, с. 301].

Понятно, что все это результат контактов, когда влияние «мягкой силы» начинает возрастать, а ей нечего противопоставить внутри страны. Поэтому, как и в советские времена, система запретов была главной защитой.

Петр I

С точки зрения общественной памяти, запомнился как главный проводник западного влияния. Но одновременно это была самая серьезная реформа, после которой Россия разделилась на допетровскую и послепетровскую.

В. Ключевский четко фиксирует: «Техника военная, народнохозяйственная, финансовая, административная и техническое знание – вот обширная область, в которой работать и учить русских работе призывал Петр западного европейца. Он хотел не заимствовать с Запада готовые плоды тамошней техники, а усвоить ее, пересадить в Россию сами производства с их главным рычагом – техническим знанием» [4, с. 197].

Но никакое заимствование не бывает разовым и несистемным, как правило, за одним слоем идет следующий и еще следующий. И никогда сама по себе техника не входит, за ней идет вся инфраструктура ее поддержки, которая несет с собой уже иную ментальность.

Поэтому Петр автоматически делает следующий шаг: «Трудно вообразить, какой законодательный и полицейский шум и гам поднялся из-за этой перелицовки и перекостюмировки русских людей на иноземный фасон. Духовенство и крестьян не трогали: они сохранили сословную привилегию оставаться православными и старомодными. Другим классам в январе 1700 г. возвещен с барабанным боем на площадях и улицах указ к масленице, не позже, надеть платье – кафтаны венгерские. В 1701 г. новый указ: мужчинам надеть верхнее платье саксонское и французское, а исподнее, камзолы, штаны, также сапоги, башмаки и шапки – немецкие; женщинам – шапки, кунтуши, юбки и башмаки тоже немецкие» [4, с. 200].

Это уже смещение в быт, резкое расширение захвата масс чужим влиянием. И одно дело, когда оно происходит естественно, но когда идет по принуждению, то сразу возникает тот или иной уровень сопротивления. Тем более, что в данном случае предлагался слишком революционный переход.

Коммуникации

Ввести в обиход новый объем знаний можно было только через инфраструктуру образования и книгопечатания. И здесь Петр преуспел: он и переводит книги, и посылает на учебу за границу.