Управление будущим

С. Попов говорит о политическом действии как о непрямом, в отличие от действия бюрократического, когда есть прямой вариант управления [4]. Для этого создается и удерживается картина мира, в ответ на которую население движется само в заданном ею направлении. В этом плане, по нашему мнению, действует и некое правило: оппонента/противника постоянно выталкивают в пространство, где он будет совершать ошибки.

Мегапроекты облегчают свое строительство, если они выстраивают те или иные степени защиты от внешнего, с их точки зрения, хаотического давления. Тоталитарная секта, тоталитарное государство практически отключают все внешние источники информации. К тому же они обладают объемом новых смыслов, которые также могут блокировать внешнее давление. Таким образом, идеологическая составляющая может перекрывать и блокировать материальную составляющую. Чем громче звучат горны, тем дольше можно не слышать голос соседа.

Включить энергетику может только персоналия, сплавленная с идеями. Каждый мегапроект по этой причине обладает авторством, определенной персонализацией, поскольку только так можно преодолеть хаотические силы любого времени. Именно индивидуальная энергетика позволяет это делать наиболее оптимальным способом. Ей в помощь, конечно, приходит и организационная энергетика. В случае христианства речь идет об апостоле Павле, о котором написали следующее: «Иисус вовсе не нашел новой религии, а просто сыграл принятую роль в истории существующей религии – иудаизма. Именно Павел основал христианство и сделал это при помощи создания новой истории, достаточно сильной и захватывающей, чтобы начать новую мировую религию. В этой новой истории Иисус получил главную роль, но это не делает его создателем христианства, подобно тому, как отнюдь не Гамлет написал пьесы Шекспира» [5, р. 184].

Каждый мегапроект – мобилизационный. Он требует серьезного отвлечения ресурсов для смены тренда. Плыть по течению всегда легче, чем самому прокладывать свой путь. Любой мегапроект ведет к истощению либо людского ресурса, либо ресурса организационного. И удерживаться он может только за счет новизны и противопоставления своих идей.

Почему «красный проект» – от большевиков до красных кхмеров – всегда оказывается связан с репрессивными методами? В определенные периоды развития именно репрессивный инструментарий становится основной движущей силой. Все это связано с его мобилизационной составляющей.

Советский проект дает достаточно сильное искусство и литературу, прекрасное кино самого высокого уровня и в то же время не может удержать население с помощью этой виртуальной защиты, и требуется жесткая репрессивная защита. В то же время западные проекты, позволяя себе менее качественное киноискусство, все равно управляют людьми.

В советском проекте образовывалась «нестыковка» виртуального и материального. Низкий материальный уровень потребовал высокого уровня репрессивного аппарата, поскольку «раздражители» материальные не совпадали с «раздражителями» виртуальными. «Стык» между ними обеспечивали потенциальный и реальный аппарат репрессий. Контур защиты не был бы замкнут в противном случае.

Основным компонентом защиты становится именно стык виртуального и материального. Его в принципе очень сложно обеспечить, добиваясь достоверности переходов от виртуального к материальному, и наоборот. Искусство и пропаганда, которые строят косвенный и прямой контур защиты, все равно рано или поздно вступают в противоречие с окружающим миром. Как писал С. Кара-Мурза о периоде перестройки, продукты были, но не было витрины [6], то есть вновь не было виртуального оформления имеющегося материального.

Отсюда возникает необходимость закрытости советского общества. Отсюда же идет и борьба за любой вариант информационных потоков, идущих извне, со стороны Запада, поскольку он вводил иную материальную точку отсчета, которую пытались скрыть от населения.

Гласность в другом измерении представляет собой информационный поток негативной информации о сакральных объектах советского времени. Все то, что советский период «лелеял», гласность разрушала. Разрушение советских «богов» стало возможным при снятии контура защиты, который сдерживал эти потоки, отводя их от потребителя.

По сути, Запад одерживает победу отнюдь не в виртуальном пространстве, хотя перед нами был вариант иной «холодной войны». Запад одерживает победу на уровне «стыков» виртуального и материального. Хорошая советская виртуальная система не стыковалась с соответствующей ей материальной составляющей. Внутри чисто идеологического противопоставления возможности выиграть у Запада не было, поэтому борьба спустилась на другой уровень. Поэтому перед нами разворачивалась не просто «холодная» война, которая по определению должна происходить вне материального мира, а война «стыковочная», промежуточная. И эту «стыковочную» войну Запад и выиграл.