Управление будущим

Второй случай является для реципиента более сложным. Ему дают отсылку на его стратегический объект: Х – хозяйственник. И это доказывается либо информационно, либо событийно. Причем, как правило, выбор этого отсылочного стратегического объекта делается чисто интуитивно.

Мы в действительности не понимаем стратегического уровня и его основного правила: на нем нельзя ничего «записать» самому, а только с помощью самого потребителя. Всегда работает коррекция со стороны аудитории, которая действует как функции сопротивления по отношению к любому внешнему воздействию.

Смена точки отсчета на стратегические параметры требует изучения двух классов дисциплин, которые также работают в режиме оперирования со стратегическими объектами. С одной стороны, это чисто практические дисциплины типа работы с тоталитарными сектами (вопросы привлечения новых членов и вывода из сект, так называемого депрограммирования). И дисциплины с четкими элементами теории: это политический маркетинг (и политическое предпринимательство), социальный маркетинг (и социальное предпринимательство), протестные технологии, техники модификации поведения (например, когнитивная психотерапия, которая, несомненно, работает с когнитивными стратегическими объектами), поведение/психология потребителей, поскольку она опирается на изучение принятия решений.

Что подпадает под оперирование со стратегическими объектами? Тут акцент существует на двух возможностях:

– оперирование с объектами другой «глубины»;

– оперирование с объектами других временных горизонтов.

Кстати, в стратегии интересным горизонтом является 5-10 лет, в то время как сегодняшний ПР работает с горизонтами не более двух лет.

Воздействие на стратегические объекты может быть прямым и косвенным, примером последнего являются СМИ. Воздействие может идти на индивидуальное (техники модификации поведения) или на массовое сознание (социальное предпринимательство).

Мы хорошо знаем стратегические объекты, хуже знаем, как именно с ними оперировать. Все долговременные концепты (имидж, репутация и т. д.) находятся вне нашего прямого воздействия. Скандал важен потому, к примеру, что он влияет на репутацию. То есть это инструментарий перехода к стратегическому объекту.

Стратегический объект интересен, потому что он предоставляет технологию управления другими. Откуда в принципе возникает стратегия? Она оказывается особо нужной в следующих случаях:

– работа с объектами, отдаленными во времени;

– движение при сопротивлении других участников процесса.

Что непременно выживет в будущем и пройдет сквозь наше время в будущее? Мало о чем можно с уверенностью так утверждать в случае долгосрочных периодов. Но для краткосрочных периодов понятно, что это все структуры/объекты, обладающие определенным уровнем защиты от времени. Это могут быть иерархии, которые обычно слабо зависят от своих нижестоящих членов. Это сетевые структуры, для которых членство вообще неважно. К примеру, церковь не меняется на протяжении столетий, но это же можно сказать и о профсоюзе, который в наших условиях моделирует себя как сетевая структура, являясь скрытой иерархией.

Иерархия является единственным организационным принципом в обществах с низким уровнем доверия. Так пишет Ф. Фукуяма, считая, что при отсутствии социального капитала есть только данный способ организации [1. – Р. 306]. Человечество весь предшествующий исторический период опиралось именно на иерархии, поскольку уровень социального капитала был недостаточным. Сетевые структуры возникают в точках пространства-времени, в которых есть необходимый второй уровень взаимного доверия и других вариантов социального капитала. И действительно, сетевые структуры покоятся на общих ценностях, а сетевая война ведется при наличии развитых общих коммуникационных обменов. Как только информационные технологии достигли нужного уровня, у нас и появился феномен и сетевых структур, и сетевой войны.

Можно построить следующую таблицу, отражающую взаимосвязь этих явлений:

Введение новых технологий является стратегической попыткой изменения ситуации, поскольку новые технологии являются «представителями» будущего мира. Их внедрение затем дает трансформацию под новую технологию всего окружающего мира.

Французские исследователи нашли множество вариантов того, как новые технологии входили в будущее через прошлое [2. – Р. 116]. Первые напечатанные страницы напоминали манускрипты, первые вагоны тянули лошади, первые фотографии напоминали пейзажи, первые кинофильмы – театральные пьесы.

Все это говорит о том, что новая технологическая форма не имеет своего места в мире, она продолжает выполнять старые функции до того, пока для нее не будет найдено новое содержание. Только соединение новой формы с новым содержанием дает качественно новое явление.