Управление будущим

Удержание стратегического объекта позволяет, как следствие, удерживать множество тактических объектов. Например, введенная мода затем реализуется в своих конкретных проявлениях. Кинофильм, поднявшись на уровень стратегического объекта, реализуется в продаже сопутствующих товаров. Удерживаемая идеология реализуется в массе конкретных поступков ее носителей. В этом «выгодность» работы именно со стратегическим объектом. Стратегический объект всегда обыгрывает тактический. Стратегический инструментарий порождает тактические действия, проявляющиеся системно, а не случайно.

Кардинальные смены строятся на смене стратегических объектов, поскольку в этом случае происходит смена, а иногда и подмена целей. Смена целей часто инициируется новыми элитами, которые благодаря этому могут занять еще более господствующее положение. Например, партийная элита советского времени за счет смены целей в период перестройки перешла на маргинальные позиции. Если она и продолжала управление, то только за счет смены своих знамен, примером чего может служить Б. Ельцин.

Ш. Эйзенштадт увидел следующие черты европейского общества, ведущие его к изменениям [6. – С. 199]:

– предрасположенность автономных элит второго плана стать главными носителями религиозного инакомыслия и политических нововведений,

– тесные отношения этих элит с более широкими социальными слоями, а отсюда и движениями протеста,

– склонность подобных элит направлять свою активность на создание центров, особых институтов в экономической, культурной и образовательной сферах.

Нарисованная им картинка показывает, по нашему мнению, значимость вторичных центров и элиты второго плана. Они как бы являются запасными игроками, которые почти автоматически сменят игроков первого плана. Это не оппозиция в нашем понимании, которая жаждет полного уничтожения существующей власти. Здесь в систему заложен эволюционный, а не революционный переход, как в нашей системе.

Болезненность подобных кардинальных смен принимает разный характер. Если 1917 г. поменял кардинально структуру общества, то год 1991 затронул только верхний эшелон элиты. Элиты второго плана (писательская, журналистская, например) перестроились под новую элиту первого плана.

Ю. Лотман считал болезненность наших переходов особенностью, вытекающей из того, что на нашей территории существуют бинарные системы, которые могут меняться только путем уничтожения другого. Запад же отдает предпочтение тернарным системам [7. – С. 258]: «…тернарные структуры сохраняют определенные ценности предшествующего периода, перемещая их из периферии в центр системы. Идеалом же бинарных систем является полное уничтожение всего уже существующего как запятнанного неисправимыми пороками».

И еще одно очень верное наблюдение: «Характерная черта взрывных моментов в бинарных системах – их переживание себя как уникального, ни с чем не сравнимого момента во всей истории человечества».

Стратегический объект обладает большой инерцией, продолжительность его существования достаточно велика. Это связано со сложностью проведения процессов по его разрушению, поскольку он обладает множественностью уровней защиты. Разрушения тактических объектов только опосредованно ведут к уничтожению тактического объекта. Причем стратегический объект вполне может найти для себя новую сферу существования, оставаясь на плаву.

Например, после 1917 г. как бы уничтожаются звания в армии, но они все равно остаются, только принимают другие вербальные обозначения. И министры становятся наркомами, сохраняя свою суть в иерархии управления. В жертву приносится вербализация при сохранении содержания.

Есть также вариант трансформации настоящего, который именуется стратегической инициативой. Это достаточно модный на сегодня термин. И, например, Дж. Лакофф задает его следущим образом [8. – Р. 102]: «Стратегической инициативой является такое предложение в области политики, когда последствия его будут иметь влияние далеко за границами продвигаемых явных изменений». Стратегическая инициатива может «выстреливать» не там, где это ожидается. В продолжение этого подхода возникает два вида таких инициатив:

– многоаспектная инициатива получает продолжение в разных областях,

– инициатива реализуется в виде ряда шагов, где каждый последующий становится автоматическим.

Понятно, что такого рода стратегический инструментарий уже дает больше возможностей и более сложен для запуска и управления.

Паскаль Бойер также выделял понятие стратегической информации, к которой очень чувствителен человек с самых древних времен. По его мнению, стратегическая информация активирует нашу ментальную систему регулирования социальных отношений [9. – Р. 152]. То есть самыми важными являются отношения между людьми.

Опора на стратегические компоненты позволяет более эффективно строить свои действия. Стратегическое планирование удерживает ситуацию на более долгий срок. Стратегический объект является более действенным и эффективным, поскольку предопределяет появление другого.