Упражнения

Когда он туда добрался, уже смеркалось. Там собралась куда более многочисленная толпа, и Стена, скрывающая нижнюю часть величественных ворот, стояла здесь нетронутая. На вершине ворот выстроились шеренгой сотрудники «Фопос» в ярком свете телевизионных юпитеров. Вид у них несколько комичный, подумал Роланд. Как будто они готовились разыграть театральное ревю. С одной стороны, на земле стоял их командир, нервно курил и шагал взад-вперед. Толпа напирала, приближаясь к Стене с явным намерением отбить ее у полицейских. Но когда кто-то швырнул в них пивную банку, раздался строгий крик: «Keine Gewalt!» (Никакого насилия!) Роланд вместе со всеми двинулся вперед. Полицейские так же нервничали, как и их командир. Их было человек тридцать, а толпа насчитывала тысячи и с легкостью могла их одолеть. Потом раздались недовольные выкрики, насмешливые визги и медленные хлопки в ладоши. Несколько минут толпившиеся вокруг Роланда люди не видели, что там происходило. А затем, когда людская масса вдруг дрогнула и волной сдвинулась с места, все стало ясно. Вытянувшаяся вдоль Стены шеренга западноберлинских полицейских взяла силы «Фопос» под свою защиту. Видимо, в высших кругах командования у кого-то не выдержали нервы. Возникшая напряженная ситуация вполне могла закончиться взрывом. Многие годы аналитики предупреждали, что Третья мировая война могла бы начаться из-за случайной стычки около Стены. Коммунистические власти могли бы попытаться восстановить статус-кво. Все помнили о событиях на площади Тяньаньмынь в Пекине. И Роланда тревожили воспоминания об апрельской трагедии в «Хиллсборо»[95]. Десятки людей оказались беспомощными в толчее и погибли, смятые чужими телами. Там достаточно было кому-то одному споткнуться на бегу. Теперь ему хотелось только одного – выбраться из толпы.

Он отвернулся и начал пробираться сквозь людскую массу назад, потом вбок. Это оказалось нелегко. Оказавшись зажатым среди сотен тел, он не мог преодолеть напора толпы, бездумно устремленной на восток. Людей в возникшей давке раздражал его рюкзак, но он не мог снять его со спины. Ему понадобилось добрых полчаса работы локтями и бесконечного бормотания entschuldigung[96], прежде чем он смог выбраться из людского водоворота. Он оказался недалеко от того места, откуда начал двигаться к Стене, на южной стороне, поэтому было вполне логично просто вернуться туда, откуда он пришел. Ему хотелось помочиться, и там стеной стояли деревья.

Роланд вернулся к Потсдамер и обнаружил, что сгустившиеся сумерки не заставили толпу поредеть. Люди залезли на березы и свисали с объятых тенями ветвей, точно исполинские летучие мыши. И почему он тут снова оказался? Потому что он по-прежнему пытался найти ее, не просто скользил взглядом по лицам людей, но сознательно искал ее. Он убедил себя в том, что ее просто не может тут не быть. Он прислонился к опоре смотровой площадки и смотрел на шедших мимо него людей. Телевизионные юпитеры давали достаточно хорошее освещение. Он чувствовал себя глупым, нерешительным, не зная, что бы мог сказать ей при встрече. Надо ли ему позвать ее по имени, тронуть за локоть? Чувство, которое он сейчас к ней испытывал, нельзя было назвать любовью. И он не был расположен обвинять ее в чем-либо. Ему просто хотелось ее увидеть. Бессмысленно. Она сейчас сидела где-то у себя и смотрела все происходящее по телевизору. Но нет, он был не в силах выбросить ее из своих мыслей.

Спустя полчаса он решил, что уже увидел все мыслимые варианты людских лиц, все возможные вариации простой темы. Глаза, нос, рот, волосы, их цвет. Но они все шли и шли, нескончаемым потоком, из которого он вылавливал лица с бесконечными различиями во внешности. А знал ли он сам, что именно он ищет? Отросшие короткие волосы, все еще выкрашенные хной? Да это не имело никакого значения. Он бы узнал ее сразу, стоило бы ей оказаться рядом.