Упражнения

Он кивнул. Им овладела невыносимая усталость. И удрученность. Их встреча была безнадежно испорчена, изувечена сознанием несостоявшейся истории – его собственной. Он был самоуверенным дерзким мальком, который искал быстрого посвящения в тайны секса из страха, что скоро наступит конец света. И в его крохотном мальчишеском мирке она оказалась единственной доступной ему добычей. Привлекательная, одинокая, обуреваемая эротическими фантазиями. Он пришел к ней со свербящей целью и был рад и горд тем, что получил от нее то, что хотел. И теперь, спустя сорок лет, он заявился, чтобы обвинить достойную даму, угрозами вынудив ее обличать саму себя. Словно хунвейбин времен «культурной революции» в Китае, вылезший из самодовольной толпы и подвергший унизительным издевательствам престарелого профессора. Он заявился, чтобы повесить на шею мисс Корнелл позорный знак. Но нет, все пошло не так. Это было обычное самобичевание жертвы, возложившей на себя вину. Он думал как взрослый. Вспомни: ты же был ребенком, а она взрослой. Она изменила твою жизнь. Кто-то скажет, разрушила. Но так ли это? Она же подарила тебе радость. А ты был послушным выразителем моральных догм того времени. Нет, и это не так! Роланда чуть не затошнило от взбудоражившего его вихря этих противоречивых выводов. Он больше не мог слышать ее объяснений, и собственные мысли были ему невыносимы. Он с трудом поднялся из кресла, ощущая тяжесть во всем теле. Когда он надел пиджак, она тоже встала. Разговор был окончен. Секунду они неловко стояли, избегая смотреть друг другу в глаза.

Потом она проводила его до входной двери и, открыв ее, поспешно произнесла:

– И еще одна вещь, мистер Бейнс. Пока вы были здесь, пока я рассказывала вам о тех событиях, мне кое-что стало ясно. Это решение пришло мне в голову только что, но я знаю, что не передумаю. Вы сказали, что если выдвинете обвинения, то мне придется все рассказать в суде. Этого не будет. Пока вы были здесь, я все решила. Если против меня возбудят дело, я признаю себя виновной. И тогда никакого суда не потребуется. Просто мне вынесут приговор. У вас есть улики, и я не смогу их оспорить. Больше того. Мой муж умер семь лет назад. Мы познакомились слишком поздно, чтобы завести детей. Родных у меня нет, только старые знакомые, бывшие ученики и мои выпускники из Королевского колледжа. И еще есть моя любительская музыкальная группа. Я хочу сказать, что у меня нет иждивенцев. И я приму свою судьбу как должное. После того как я увидела вас, я к этому готова.

– Я это запомню, – буркнул он, развернулся и ушел.

10

Жизнь Роланда Бейнса в преддверии его шестидесятилетия и впоследствии обрела форму преждевременного увядания. В основном он проводил время дома. Не хотел выходить, а предпочитал читать – вечерами, когда ему не нужно было играть на фортепьяно в отеле, по выходным, иногда днем, лежа в постели, иногда по ночам, и за завтраком он читал, прислонив книгу к банке с мармеладом. Спортом он перестал заниматься. За несколько лет он набрал лишние килограммы, которые отложились вокруг талии. Его ноги ослабли, да и весь организм ослаб, в том числе легкие. Иногда, поднимаясь по лестнице, он останавливался на полпути и убеждал себя в том, что ему в голову пришла какая-то мысль или вспомнилась интересная цитата из книги, заставив замереть на месте, хотя на самом деле ему просто надо было перевести дыхание или перетерпеть боль в коленях. Но ум его не стал слабее. По прошествии восьми лет его дневник все еще заполонялся и уже разросся до четырнадцати томиков. Он делал заметки обо всем прочитанном. Часто он ходил за реку и копался в букинистических лавках или посещал литературные вечера в Поэтическом обществе в Эрлз-корт или в Саутбэнк Центре[154], как это делал – хотя и редко – в молодости.