Ущелье дьявола

– Вперед! – скомандовал Самуил. – Надо успеть до появления войск. – И, став во главе толпы студентов, вооруженных увесистыми дубинами, он первый подошел к воротам.

– Пли! – скомандовал в свою очередь начальник стражи, и в ту же минуту прогремел залп.

Но бунтовщики не отступили ни на шаг. В ответ раздались одиночные пистолетные выстрелы. Затем, прежде чем стражники успели снова зарядить ружья, двадцать дубин принялись молотить по воротам. Ворота подались.

– Смелей, ребята! – крикнул Самуил. – Еще поддай! Сейчас высадим! Стой!

Он бросил дубину, схватил лом и подпер им ворота. Десять фуксов бросились помогать ему и приподняли одну из створок.

– Теперь жарьте дубинами! – приказал Самуил.

Снова раздались удары двадцати дубин, и ворота окончательно были высажены. В это же время грянул второй залп. Самуил влетел во двор. Какой-то стражник навел на него ружье. Но Самуил, подобно пантере, ловким прыжком налетел на него и ударом лома уложил на месте.

– Долой оружие! – скомандовал он страже.

Но приказ был уже бесполезен, так как студенты ворвались вслед за Самуилом и до такой степени набились во двор, что не было ни малейшей возможности даже шевельнуть рукой, не то что целиться. Кроме убитого Самуилом стражника, на земле валялись еще трое солдат, раненных студентами. Из числа последних семь или восемь человек также были ранены, но сравнительно легко. Разоружив стражу, бунтовщики двинулись к камерам заключенных товарищей и вскоре освободили их. Затем победители начали выбивать окна и двери. Затем – излишняя роскошь – попробовали в качестве эксперимента разрушить кое-где и само здание. В то время как они предавались подобным развлечениям, им дали знать, что академический совет собрался судить главарей погрома.

– А! Нас судит академический совет? – прошипел Самуил. – Хорошо же! Так мы сами сейчас вынесем приговор этому совету. Эй, вы, фуксы, постерегите-ка там, у выхода на улицу! Сейчас начнется обсуждение требований сеньоров.

Сеньоры собрались в приемной зале тюрьмы. Самуил тотчас обратился к товарищам с речью. На этот раз речь его была кратка, воинственна – одним словом, напоминала слог Тацита. Он говорил под доносившийся с улицы гул и отдаленный барабанный бой, и ни один из двадцатилетних «римских сенаторов» не рискнул вставить свое замечание.

– Слушайте! Нам нельзя терять ни минуты. Бьют общий сбор. Сейчас появятся войска. Значит, надо решать немедленно. Предлагаю следующее. У нас есть много вариантов: поджог лавки Мюльдорфа и прочие. Однако чего мы добиваемся? Наказания бюргеров. Ну, так есть средство наказать их получше, чем битьем стекол да поджогом какого-то хлама. Мы можем разорить Гейдельберг в какие-нибудь четверть часа. И для этого нам следует сделать только одно: оставить город. На чьи средства существует город, если не на наши? Кто кормит портных? Те, кто носит их платье. А сапожников? Кто носит сапоги. А колбасников? Потребители их товара. Так лишим купцов покупателей, а профессоров – слушателей! Без нас Гейдельберг – что тело без души, не город, а труп! А! Купчишка отказал отпустить товар студенту? Хорошо! Отныне все студенты откажутся от товаров. И посмотрим, что выйдет! Один из них не хотел продать одному из нас? Так теперь им не придется уже никому продавать! Я предлагаю этот назидательный пример, который будет занесен на страницы истории и послужит хорошим уроком филистерам. Я предлагаю университету уйти из Гейдельберга и лишаю город гражданских прав!

Предложение Самуила было встречено громом рукоплесканий и одобрено единогласно.

XLI Мудрость змеи и сила льва

Сеньоры отправились к толпе объявить о принятом решении, которое вызвало у всех восторг. Решено было весь этот день посвятить подготовке к выезду из Гейдельберга, никому не сообщать о своем намерении и ночью тихо и мирно покинуть город, чтобы бюргеры, проснувшись, пришли в изумление и отчаяние. Пусть их замучают угрызения совести!

Когда все угомонились, прибежал запыхавшийся молодой фукс. Писарь, присутствовавший на заседании академического совета и доводившийся ему родственником, тайком сообщил ему принятую резолюцию. Она гласила следующее. Если студенты не разойдутся, отдать приказ войскам стрелять в толпу и усмирить их силой во что бы то ни стало. Если же они снова приступят к своим занятиям, то амнистия всем, кроме Самуила, который убил стражника и вообще руководил беспорядками и подстрекал своего любимца фукса Трихтера к скандалу. Обвиняли во всем одного Самуила. Было вынесено решение о его аресте и отправлен отряд, чтобы взять его под стражу. Все закричали в один голос:

– Сразимся, но не выдадим своего короля!

Трихтер был особенно великолепен в своем негодовании.

– Как же! Чтобы я позволил тронуть хоть пальцем моего сеньора, того, кто освободил меня, короля студентов, Самуила Гельба?! Пускай только сунутся! – И он встал впереди Самуила, как собака бросается защищать хозяина, ощетинившись, оскалив зубы и рыча.

В этой суматохе Самуил сказал несколько слов студенту, который тотчас же куда-то убежал.

– Готовьтесь к бою! – орала толпа.