Успеть изменить до рассвета

Когда их пути пересекутся, оба как бы нетрезвых гражданина станут обходить Кордубцева с обеих сторон. Один, Буслаев, нетвердо поскользнется, ударит объект плечом. И в тот самый момент прыснет ему в лицо из пульверизатора. Время действия препарата — один вдох. Через пару секунд молодой человек потеряет сознание. Оба оперативника подхватят его под обе руки. Со стороны будет выглядеть, будто бы пьянчуг вдруг стало трое. Или прохожий неожиданно потерял сознание, и его подстраховали сердобольные граждане, не дали упасть. Затем, планировалось, все трое, с жертвой посередке, резко изменят траекторию своего движения. Двинутся перпендикулярно своему прежнему направлению, к дороге. Четыре‑пять шагов по усыпанному снегом газону — и они окажутся на обочине. Тут как раз и подъедет Варя со своим фургоном.

Кононова тихонько стронула с места авто и подвела его к предполагаемому месту встречи.

— Контакт с объектом, — громко сказала в микрофон — для отчета, для наружников и для страхующей группы.

Девушка видела происходящее как бы тройным зрением. Для начала — через тонированное окно фургона, плюс разом на двух мониторах, куда поступал сигнал от буслаевской и петюнинской камеры. В разных ракурсах наблюдала она одно: оперативники и Кордубцев сближаются. Последний идет беспечной походкой ни о чем не подозревающего человека. Прогулочным шагом довольного жизнью студента.

И вот они, все трое, сошлись, столкнулись. Петюня и Буслаев, а Кордубцев — навстречу. Буслаев вроде бы поскользнулся, сейчас он ударит объект в плечо и прыснет ему в лицо усыпляющим препаратом.

Но в этот самый момент произошло непредвиденное. Первым впечатлением было: на месте контакта, там, где сошлись трое мужчин, разорвалась бомба. Правда, не было слышно никакого разрыва, и ни огня не появилось, ни дыма. НО — обоих оперативников, и Буслаева, и Петю, словно засосало в воздушную воронку, в громадную воздушную мясорубку — подхватило, подняло, перевернуло вверх тормашками, прокрутило, разметало и обрушило на заснеженную, заледеневшую землю. Это Варя видела своими глазами через лобовое стекло фургона. А камеры обоих офицеров вели трансляцию из центра этого воздушного водоворота: мелькнули небо, земля и — удар! Но самое главное — а, может, не главное, но все равно существенное — сам Кордубцев, долженствующий вроде бы находиться в самом центре происходящего, вдруг исчез. Не было его ни там, откуда разлетелись оба оперативника, ни по соседству, ни на всем протяжении тротуара и проспекта — сколько хватало взгляда Кононовой.

А Вася с Петей брякнулись оземь, разметанные друг от друга, и лежали недвижимо.

— Внимание всем! — гаркнула Варя в микрофон. — Объект исчез! У нас потери!

А сама, забыв обо всем — и о том, что, может, тоже подвергается опасности, — выскочила из машины и кинулась к поверженным товарищам. Ближе к обочине оказался Буслаев. Он лежал навзничь, неловко подломив под себя руку, и в том, как он лежал, и в его лице было что‑то совсем нехорошее. И физиономия его, все последние годы раскаленно‑красная, стремительно бледнела.

Варя пощупала пульс на его шее. Пульса не было.

Тогда она гаркнула в микрофон: «Врача — срочно!», а сама кинулась в сторону Петюни. Тот, на боку, морщился и царапал рукой снег. «Слава богу, жив!» — отлегло у Варвары. Но где же врач и что ей делать теперь?

Она кинулась обратно к Василию, стала расстегивать ему куртку, рубашку, пытаться оказать первую помощь — но что она могла?

Где‑то вдалеке, очень отдаленно, за шумами города запела «Скорая помощь». А может, это и не по их душу?

Петюня, кряхтя, морщась и держась одной рукой за голову, сначала уселся, а потом попытался встать. А вот у Василия сердце не билось, и попытки Вари завести его пока оказывались тщетными.

И лицо капитана Буслаева бледнело все сильнее.

* * *

«Скорая» прибыла быстро, не прошло и десяти минут.

Но спасти Буслаева не удалось. Доктор сообщил, что сердце остановилось еще до прибытия врачебной бригады, и завести его не представлялось возможным.

В посмертном эпикризе значилось: обширный инфаркт миокарда.

Петюня пострадал не столь фатально — отделался многочисленными ушибами.

А Кордубцев сразу после столкновения с оперативниками исчез.

Его не смогла обнаружить бригада наружного наблюдения.

Он больше не возвращался домой и, тем более, в институт.

Его немедленно подали в розыск, поставили в стоп‑листы на границах, на воздушном и железнодорожном транспорте. Однако Кордубцев никуда из столичного региона не выезжал и никаких границ не пересекал. И ни разу больше не попал в поле зрения ни одной видеокамеры наружного наблюдения.

Исчез, скрылся, растворился.

Как и не существовало его в природе.

* * *

Буслаева хоронили лишь на десятый день после убийства.