Успеть изменить до рассвета

А когда она более‑менее успокоилась и он стронул с места, Варя залезла к себе в сумочку, выключила телефон, вытащила батарейку. «Можно?» — спросила про аппарат, лежащий на панели. Возлюбленный кивнул — она и его смартфон раскурочила. И тогда наконец поведала о смерти коллеги и о том, кто в ней повинен. И о том, что она винит вдобавок себя. И выкрикнула наболевшее:

— Да лучше б ты про этого Кордубцева мне ничего не говорил! И я его не трогала! Тогда б и Васька был жив!

Данилов спокойно рулил, а когда она откричалась, сказал — спокойно, уверенно, весомо:

— Знаешь, если зло пришло в этот мир — настоящее, большое зло, Зло с большой буквы, — так вот, если оно появилось здесь, не надо делать вид, что его нет. Потому что если мы сами будем от него прятаться, оно потихоньку будет наглеть, расти, шириться и крепнуть. А потом, когда мы наконец спохватимся и выйдем на борьбу, окажется, что никакие наши человеческие методы с ним больше не справляются. И оно начнет еще больше наглеть и завоевывать все новые позиции в геометрической прогрессии. А вышло иначе. Ты и твои коллеги выступили против него — и оно, смотри, поджало хвост, испугалось, исчезло.

— Он еще появится, — уверенно сказала она. — Перегруппируется, обрастет сторонниками, наберет сил.

— Ну, так и нам, — воскликнул Алексей, и голос его звучал почти весело, — надо за это время суметь и успеть набраться сил, подготовиться и навербовать сторонников!

Часть вторая Сегодня

Варя

Кордубцев, объявленный в розыск, нигде и никак не проявлялся.

Было заведено уголовное дело по статье сто пятой, часть вторая «и»: убийство из хулиганских побуждений — так квалифицировали смерть бедняги Буслаева. Единственным подозреваемым был и оставался Кордубцев.

Кононова встретилась с единственной оставшейся в живых его родственницей — Леди Косоглазкой, двоюродной бабушкой Марией Петровной Суконцевой. Та отвечала на расспросы категорично, и Варя ей верила: где племянник, не знаю, не слышала, не видела.

Варвара побывала в Университете леса, где учился подозреваемый. Близких друзей и девушки у него не было. Однокурсники тоже не дали никаких зацепок.

Съездила на дачу во Владимирскую область (ту, что принадлежала Чигаревым — бабушке и дедушке по материнской стороне, погибшим в автокатастрофе).

Побывала и в Тверской губернии, на фазенде старших Кордубцевых, убитых молнией.

В обоих случаях — ничего. Дома стояли заколоченные, с амбарными замками, нетронутыми. Снег вокруг не потревожен.

Юноша исчез.

Марголин по делу Варвару не вызывал, не дергал.

Надвигалось другое задание — которого она также была инициатором и которое настолько горячо взялась продвигать, что Марголин склонился в ее сторону и велел разрабатывать.

И вот первый этап разработки закончился, надо было делать следующий шаг.

Она сама пошла к Марголину со всеми файлами. Козел Винторогий выслушал ее, все документы просмотрел и, полный сарказма, вскричал:

— Замечательно! Значит, в Москве ты все завалила, подозреваемого упустила — а теперь в Америку намылилась?!

Варя накрепко сплела пальцы в замок, чтобы оставаться спокойной и хладнокровной и не вестись на провокации, и парировала:

— По‑моему, давно миновали времена, когда загранкомандировки рассматривались как поощрение. Это работа посложней, чем у многих в Москве.

— Это будет последней твоей командировкой. Вообще. Если ты, конечно, чего‑то потрясающего нам не привезешь. Короче, права на ошибку у тебя больше нет — ты меня поняла? А, Кононова? — С этими словами и кислой миной он подписал ей рапорт: «Бухгалтерия, оплатить!»

Вот и получилось, что пришлось ей не за Кордубцевым бегать, а отправляться под флагом сотрудницы компьютерной фирмы «Ритм‑21» на Новинский бульвар за визой в Штаты, брать билет в Нью‑Йорк, заказывать гостиницу.

Не самые неприятные хлопоты — в чем‑то прав был Марголин.

Но при этом Варя понимала: если она и теперь облажается, полковник реально ее не простит.

Достанет из своего сейфа рапорт об увольнении, написанный ею в пору, когда шел разбор полетов из‑за «Аватара судьбы», впишет актуальное число, завизирует — и, прощай, самая секретная в России и самая интересная на свете служба!

А еще ей почему‑то казалось: хоть поездка в Нью‑Йорк совершенно, на первый (и даже на второй) взгляд, не связана с Кордубцевым, но, если она увенчается успехом, это продвинет ее в поисках этого типа. Почему и как? Этого она не ведала.

А снова делиться с Даниловым, зачем и почему она летит, ей не хотелось.

Довольно того, что она в минуты слабости столько гос‑тайн ему разгласила!

* * *

Беспересадочный рейс в Нью‑Йорк оказался лишь один — «Аэрофлотом».

Почти десять часов лететь — быстрее, конечно, чем в Лос‑Анджелес, когда она в прошлый раз, расследуя дело Сырцова, путешествовала. Но все равно изрядно придется сидеть, скорчившись в неудобном кресле. Да еще закрутилась Варя по работе, проморгала электронную регистрацию.