Утешение красотой. Как найти и сберечь прекрасное в своей жизни

Как-то осенним вечером за моим столом сидела расстроенная подруга. Женщина невероятной житейской мудрости, она пыталась справиться с чередой внезапно обрушившихся на нее несчастий, могучие фигуры которых заслоняли собой малейшую надежду на спокойствие и безмятежность.

Но как сопереживать проблемам, с которыми, к счастью, мне не пришлось столкнуться? Чтобы не выдавливать из себя неубедительные вздохи, я делала то, что делаю в совершенстве. Накрыла на стол: сервировала его марокканскими тарелками, старыми бокалами и серебряными столовыми приборами с блошиного рынка. Разложила тканевые салфетки с великолепными цветочными мотивами. Курица карри удалась на славу, вино было превосходным.

Подруга ела и, казалось, не чувствовала вкуса. Пила она тоже без удовольствия. Ее язык онемел от горя. Она была охвачена гневом.

Внезапно она встала из-за стола и подошла к цветам, которые я поставила в неглубокую вазу. Она снова и снова проводила своими нежными пальцами по их тонким лепесткам, блестящим в свете лампы. Она рассеянно улыбалась.

«Мило, – сказала подруга, – с тобой мило и хорошо». Она огляделась вокруг, как будто только что зашла в дом. «Здесь уютно, – сказала она, – это место возвращает мне чувство собственного достоинства. Я чувствую, что заслуживаю уважения».

Глядя на то, как мятежная и подавленная женщина нежно ласкает мои цветы, я поняла, что теперь она утешилась красотой. Может, это длилось 50 секунд, а может, всего 35. Утешение похоже на счастье – и то и другое обычно длится не больше мгновения. Но как драгоценно это мгновение. Какой успокаивающий момент. Момент, когда красота становится целебным противоядием.

Спустя несколько месяцев мы говорили по телефону. Она – вновь в безумном вихре своей жизни, я – в комфорте и спокойствии. Недавно она затеяла на кухне ремонт и теперь возбужденно кричала в трубку: «Это безумие. Я меняю пол, крашу стены, выбираю новую плиту – и не знаю, что меня ждет завтра. Безумие, абсолютное безумие. Но новый пол прекрасен. Я пришлю тебе фотографию».

Одна подруга развешивает афганские ткани по стенам своей больничной палаты, другая нежно общается с цветами и переделывает кухню, стараясь как-то отвечать на вызовы, которые один за другим бросает судьба, – и обе нуждаются в красоте, которая успокоит их, защитит и позволит узнать себя. Потому что красота придает им достоинства. Поддерживает их.

История одной гусеницы

Есть два вида красоты: одному из них присуще изящество, другому – достоинство.

Марк Туллий Цицерон (106–43 гг. до н. э.)

Красота нас спасает: букет цветов – живых цветов – и накрытый с любовью стол. Красота гостеприимства, близость слушателя, чувство единения помогают нам на мгновение вырваться из неумолимых клещей трудностей, пробудить в нас надежду, укрепить внутреннюю структуру разума. Carpe momentum. Даже – и особенно – когда наш внутренний мир сотрясают кризисы.

Когда я еще была там, откуда я родом, я не имела ни малейшего представления обо всем этом. Я не искала красоты или комфорта. Я не могла их искать, потому что не знала, что они вообще возможны. Попав в семейные силки, я задремала в них с притупленными чувствами. Опустошенная, я брела по дороге жизни, как призрак. Не перегибала палку, не выпускала пар. Только не я. Я никогда не была дикой. Не ударялась в крайности.

Джорджия О’Кифф писала: «Смотря на равнины под этим чудесным бескрайним небом, я хочу вдохнуть столько воздуха, чтобы лопнуть. Преодолеть все это, выйти за рамки, увидеть себя и мир со стороны. Я бы сделала это, если бы могла и если бы это убило меня».

Я не знала, что такое тревога, вызванная неудержимым любопытством. Я не искала провокации, свободы. Не боялась, что поиски себя закончатся тем, что окружающие от меня отвернутся. Чего бояться? Я и так была изгоем, выделялась на общем фоне своей непохожестью и неуклюжестью – в общем, была более ненормальной, чем другие. В моей жизни не было места для любопытства, желания или смелости.

Я слишком долго оставалась гусеницей. Нас, старшее поколение, не учили быть бабочками. Свободными, окрылившимися бабочками. С ранних лет общество загоняло нас в коробки, которые нам запрещено было покидать. И горе тем, кто пытался просверлить в своей коробке небольшую дырочку или приподнять ее крышку, чтобы хоть краем глаза взглянуть на мир или освободиться.

Часто именно матери передавали в руки общества молоток, которым оно заколачивало коробки с их дочерьми и сыновьями. Иногда они учили детей носить маски, за которыми можно спрятаться.

«Ты должна знать, – сказала моя мама, когда после окончания школы я решила продолжить учебу. – Мужчины не любят проблем». Это значило: будь тихой, милой и мягкой. И, пожалуйста, не имей собственного мнения. Иначе у тебя ничего не получится.