Утраченные смыслы сакральных текстов. Библия, Коран, Веды, Пураны, Талмуд, Каббала

Однако Фан не соглашался с тем, как Чжу понимал «вещи» (у): он ограничивал их открытием небесного «принципа» в человеческом уме при помощи изучения писаний. Именно это стало стандартной неоконфуцианской трактовкой, но Фан счел ее слишком узкой, поскольку она пренебрегала изучением природных явлений[1414]. Не соглашался он и с Ван Янмином, настаивавшим, что гэ-у должно происходить лишь в уме, а исследование природного мира не имеет отношения к самовоспитанию. Фан доказывал, что «вещи» должны включать в себя все, что ни есть в мире, физическом и духовном:

«Вещи» суть то, что заполняет пространство между Небом и Землей. Среди них проходит жизнь человека. Жизнь, заключенная в наших телах, и тела, находящиеся посреди реального мира – вот все, что испытываем мы из числа событий [ши]. События [или: виды деятельности] есть разновидность «вещей»[1415].

И ум есть «вещь», и природа – «вещь», и «Небо-и-Земля» – тоже «вещь»[1416]. Фан указывал, что мудрые цари древности не только исследовали свой внутренний мир, но и совершали технические изобретения: они «знали достижения [ци] и развивали полезные методы, облегчавшие жизнь людей»[1417]. «Смехотворным» казалось ему то, что некоторые считают эти изобретения «непрактичными и не приносящими выгоды»[1418]. Фан не отвергал поиски «принципа» в писаниях, которыми занимался Чжу, но доказывал, что их необходимо вести в более широком контексте.

Если Декарт удалился в глубины своего сознания, чтобы там найти определенность, Фан использовал более широкую и инклюзивную точку зрения и, как и Чжу Си, считал поиск истины скорее общим, чем индивидуально-уединенным делом. Очень важно, утверждал он, видеть собственное «я» в контексте всех «вещей» Неба-и-Земли:

Будь в моем распоряжении все богатства мира, я бы устроил грубое [т. е. простое] место обучения и обеспечил бы стипендиями самые талантливые умы империи. Мы использовали бы сильные стороны и изучали бы причины и следствия в таких областях, как экзегеза Классических книг, принципы природы, литература, экономика, филология, технические навыки, музыка, знание календаря и медицина. Мы определяли бы важнейшие пункты и добывали детальное знание о тех или иных феноменах[1419].

Фан был открыт для западного образования. По-видимому, он без смущения принял мысль о шарообразности Земли и ее принадлежности к гелиоцентрической вселенной, впитал идеи Коперника и Тихо Браге. Те китайцы, что держатся за древнюю теорию, будто бы «земля плывет по водам, а воды окружает небо, – говорил он, – ошибаются, ибо не пытаются исследовать этот вопрос»[1420].

Однако западная философия вызывала у него сомнения. Запад, заключал он, «преуспел в материальных исследованиях, однако ему недостает «понимания первопричин»[1421]. Под «первопричинами» Фан имел в виду «непознаваемое», «сокрытое», «многослойную тайну, объединяющую все сущее»[1422] – короче говоря, то, что Чжяо и другие именовали непостижимым Дао. Утверждение Декарта, что доказательство существования Бога очевидно, как геометрическая теорема, ужаснуло бы Фана. Декарт ведь потому и «изъял» из мира чудо, что – как и другие западные философы – все более терял ощущение невыразимого и стремился заключить беспредельное в клетку человеческого мышления.