Утраченный путь

чалось прежде применительно к земле лоз на «палящем Юге» в «Песни о детях Хурина», в словосочетании «вино Дорвиниона» в «Хоббите», и было отмечено на карте, нарисованной Паулиной Бейнс; см. . 26, куда необходимо внести исправление, добавив ссылку на данный фрагмент.

83 3УТРАЧЕННЫЙ ПУТЬОкончание

ЧАСТЬ

ЭТИМОЛОГИИ

ЭТИМОЛОГИИ

Как известно, над созданием языков отец не прекращал работать в течение всей жизни, причем в непосредственной связи с эволюцией художественных текс-

тов.[[[48] Видно, что и тексты, и языки пребывают в непрестанном движении: это качество лежит в основе искусства, которое, как мне кажется, не ставит во главу угла завершенность и незыблемость системы во всех ее проявлениях. Но, хотя «язык» и «литература» у отца тесно переплетены, проследить ход литературного процесса (несмотря на все неясности) через множество текстов во много раз про-

ще, чем разобраться в чрезвычайно сложном процессе развития фонологического и грамматического строя эльфийских языков.

Языки эти, конечно, с самого начала задумывались в теснейшей связи с «историческим контекстом»: вплетались в историю говоривших на них эльфов, которая по ходу своего развития предоставляла благодатную почву для разде-

ления и взаимодействия языков: «языку требуется подходящее обиталище и история, в рамках которой он мог бы развиваться» («Письма», № 294, стр. 424).

Каждый элемент этих языков, каждый элемент в каждом слове имеет в теории историческое «объяснение» – так же, как и элементы «невыдуманных» языков, – и автор с удовольствием отслеживал последовательность стадий их замысловатого развития. «Выдуманность», таким образом, отнюдь не равнозначна «искусствен-

ности». В эссе «Тайный порок» («“Чудовища и критики” и другие статьи», 1983, стр. 198) отец писал о том, что ему нравится эсперанто, «не в последнюю очередь потому, что он, в конечном счете, – детище одного-единственного человека, не филолога, а потому является “человеческим языком, не пострадавшим от избы-

точного количества поваров”. Это лучшее определение идеального искусствен-

ного языка (в узком смысле), на которое я способен». В этом смысле эльфийские языки, безусловно, весьма неудобны и отображают усилия бесчисленных поваров (не осознававших, естественно, что они делают с доставшимися им ингредиента-

ми): иными словами, язык здесь не просто «чистая структура», очищенная от «до»

и «после», а нечто растущее, изменяющееся с течением времени.

С другой стороны, история языков все же оставалась некоей «идеей», созданной автором, который был волен менять ее так же свободно, как и повесть о мире, в кото-

ром они существовали; и в этом себя нисколько не ограничивал. Все трудности, со-

путствующие изучению эволюции языка или группы языков, таким образом, усугу-

бляются: здесь история – не просто набор исторических фактов, которые надлежит выяснить, а изменчивое, эволюционирующее представление об этой истории. Более того, преобразования в истории не ограничивались одним только «внутренним» раз-

витием языка: «внешняя» концепция языков и их взаимосвязей также претерпевала изменения, порою радикальные. И, безусловно, запись языков буквами, , исключением не являлась.

Надо отметить, что характерный для отца метод работы – тщательно проду-

манный в начале текст переходит в неразборчивые каракули, рукописи испещрены поправками в несколько слоев – здесь проявился наиболее отчетливо. Вдобавок, филологические записи дошли до меня в совершеннейшем беспорядке. В отсут-

ствие внешней датировки единственным способом определить хронологическую последовательность этих текстов (если не считать весьма приблизительных и не-

точных свидетельств на основании изменений в почерке) являются внутренние изменения в филологической системе; а она по природе своей не дает подсказок, которые обычно помогают разобраться в путанице художественных текстов. Ее ориентиры куда более расплывчаты. Кроме того, приходится с сожалением при-

знать, что здесь беглый и неразборчивый почерк гораздо более губителен, так что значительная часть поздних филологических текстов отца, полагаю, совершенно непригодна к использованию.

Как будет показано дальше, филологическая составляющая эволюции Средиземья едва ли поддается анализу и со всей определенностью не может быть представлена так, как литературные тексты. Так или иначе, отцу, похоже, было интереснее изучать процессы изменения языков, нежели описывать их струк-

туру и узус в тот или иной момент времени; хотя такое впечатление наверняка объясняется в какой-то мере тем, что он так часто начинал все с начала и брался за фонетику квендийских праязыков, приступая к великому замыслу, который никак не мог быть осуществлен (по-видимому, сама попытка создать окончательное, исчерпывающее описание сразу же вызывала неудовлетворенность и жела-

ние привнести что-то новое, так что самые проработанные рукописи вскоре с пренебрежением отвергались).

Удивительнее всего, пожалуй, то, что отца так мало занимало составление полных словарей эльфийских языков. Он так и не создал ничего подобного ком-