Утренняя звезда

Мать и сестра долго шли вместе с Сосланом, провожая его. Но вот они остановились и попрощались. Когда Сослан скрылся из глаз, Сыйлыхан вскрикнула и громко зарыдала. Марджан, глотая слезы, утешала ее.

3

Жизнь в медресе такая, что Сослану казалось: испытанных им здесь невзгод он не забудет до конца своих дней.

От пятницы до пятницы ученики должны были сидеть на пыльной кошме, завернувшись в шубы. Шубы надевались прямо на голое тело, а белье и другая одежда, и то очень потрепанные, выдавались ребятам только по пятницам, когда они шли по аулам собирать подношения. По возвращении одежда снова отбиралась.

Но здесь, в медресе, изучали турецкий и арабский языки, арабскую литературу, шариат, географию, и Сослан решил перетерпеть все ради знаний.

Этим дисциплинам Сослан отдавал все свое время, все способности.

Изучали здесь и Коран. Только Сослан многое в нем не мог попять.

«Если аллах действительно есть, как утверждает Коран, то почему он допускает, что богач, не желающий даже пальцем пошевелить для других, — утопает в роскоши, а бедняк, который всю жизнь, не разгибая спины, работает на него, — пропадает в нищете и неволе?! Почему такая тяжелая жизнь у женщин?! Почему у каждого народа свой бог, своя религия? Если слово «ислам» означает покорность, то почему только бедняк должен быть покорным и терпеливым, а богач может делать все, что ему хочется?!»

Эти вопросы постоянно не давали покоя Сослану.

Урок арабской литературы преподаватель всегда начинал словами: «аллах у всех — один».

И однажды Сослан не выдержал.

— Господин учитель, а как же понимать: у других народов есть свои боги?

— Бог у всех — один, в этом грех сомневаться! — растерянно пробормотал учитель.

— А как же, вот у русского народа, например, свой бог, и они говорят, что кроме их бога, нет бога на земле? И какой же тогда самый главный из богов? И как все боги уживаются на одном небе? — продолжал выспрашивать Сослан.

Но учитель сделал вид, что не расслышал вопросов Сослана, и продолжал урок.

— Литература, — говорил он, — это нечто подобное цветку или изящной женщине. Поэтому литературе чужды государственные дела. Она должна быть лишь развлечением для людей. Когда литература начинает вмешиваться в политику, она теряет свое прямое назначение…

— Короче говоря, литература призвана ублажать изнеженный вкус, — с иронией сказал Сослан.

— Молодой человек! — вскипел наконец учитель, — я вижу, что вас не интересует учеба, на каждом уроке вы затеваете спор!

— Я не спорю, господин учитель, я хочу все по-настоящему понять. С вашим мнением, что литература не вмешивается в политику, я не согласен. Возьмите Пушкина, Ломоносова, Державина…

— Зачем же ссылаться на русскую литературу! — раздраженно возразил учитель. — Предмет разговора у нас другой.

Еще в Петербурге Зулкарнай, обучая Сослана русскому языку, познакомил его с лучшими образцами русской литературы. С тех пор Сослан полюбил литературу и очень много читал.

— Ну, если хотите, возьмем такое произведение, как «Фархат и Ширин». Разве оно не связано с политикой? — старался доказать свою мысль Сослан.

— Хватит, достаточно!.. — прервал его учитель. — Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, — сердито сказал он и стал давать задание к следующему уроку.

Из сотни учеников медресе Сослан резко выделялся своими способностями и блестящей памятью. Часто вопросы его казались преподавателям дерзкими, раздражали, потом Сослану, как самому хорошему ученику, все прощалось.

А Сослан взрослел с каждым днем. Давно прошли те времена, когда он не видел ничего, кроме Карачая, когда думал, что жизнь дана людям аллахом.

Своему другу, Дауту, вместе с которым учился в медресе, он как-то сказал:

— Я многое увидел в Петербурге, многое стал понимать, но вот одного никак не пойму: почему же люди молчат, все терпят и позволяют издеваться над собою? В нашем Тебердинском ауле есть несколько богачей, которые давно потеряли совесть. Из-за подлости старшины одна женщина у нас сошла с ума. Старшина загнал ее мужа в тюрьму, и тот погиб там. А семья моего друга детства Мурата вся утонула, по милости кадия. В нашем ауле ни у кого из сельчан нет земли. Только у этих богачей. И я хочу понять, почему же эти несчастные люди не могут справиться с несколькими своими мучителями?

И в глазах его сверкала непреклонная решимость.

4

Все беспокойнее становилось на сердце у Сослана: скоро три месяца, как нет никаких известий о семье. Он с тоской думал о матери, которую не видел уже два года.

Харун, помогавший Сослану поступить в медресе, обещал время от времени писать ему о жизни в ауле.

Письма Харун мог посылать только с оказией, с верными людьми, потому что в них часто передавались Сослану задания от Тембота, работавшего в глубоком подполье и связанного с революционным центром Петербурга. Найти такую оказию Харуну не всегда удавалось.

Тембот понимал, что дальнейшее пребывание талантливого Сослана в медресе становилось совершенно бессмысленным.