Утренняя звезда

Весна 1918 года не радовала сельчан теплом. Долго стояла холодная погода, дул пронзительный северный ветер. А в этот день было как-то особенно холодно, и людям не хотелось выходить из дома.

Но вот по улицам аула промчался всадник.

— На собрание!.. На собрание!.. На собрание! — кричал он.

И люди, управившись поскорее с домашними делами, поеживаясь от холода, потянулись к площади возле мечети, где обычно собирался народ. Направился к мечети и Джамай. На дороге он встретил человека с большой черной бородой, в простой русской одежде. Человек подошел к Джамаю, поздоровался.

— Ты что, не узнаешь меня, Джамай?

— Нет… что-то не признаю!..

— Аслануку ты знал? Помнишь его?

— О-о, аллах мой!.. Да неужели ж это ты, Асланука?! — в изумлении воскликнул Джамай.

— Да, Джамай, это я, — ответил человек и пошел рядом с ним.

— Ах, аллах, аллах мой! — вздыхал Джамай, — оказывается, живой всегда может встретиться с живым! Как же счастливы твои бедные отец и мать! Расскажи скорее, как удалось тебе освободиться раньше срока?

— Э-э, этому сроку не было бы и конца! Но там я встретился с замечательными людьми — большевиками. Вместе с ними бежал с каторги… Добрались до Петрограда…

Джамай вдруг остановился и, пристально посмотрев в лицо Аслануки, тихо спросил:

— А нашего Сослана ты случайно не встретил там?

Асланука покачал головой.

С площади послышался голос Нанаша, и Джамай с Асланукой прибавили шагу.

Нанаш стоял на большом камне. Лицо его, всегда задорное, как у юноши, было хмурым. Казалось, Нанаш вдруг постарел на десять лет.

— Дорогие товарищи, с сегодняшнего дня у нас устанавливается Советская власть! Я выступаю здесь по поручению этой власти, — строго сказал Нанаш. — Но вместе с этой радостной вестью должен сказать, что нас с вами постигло и большое горе. Не стало нашего дорогого друга Тембота. Враги выследили его и зверски убили. Мы никогда не забудем и не простим его смерти. Всю свою жизнь этот замечательный человек, пламенный революционер отдал трудовому народу, — и твердый голос Нанаша сорвался, он замолчал.

Толпа на мгновение замерла. Стало совсем тихо. Потом все сразу зашумели, закричали. Послышались проклятия убийцам. Многие плакали, клялись отомстить за Тембота, требуя сейчас же найти убийц…

Когда шум немного стих, Нанаш заговорил снова.

— Сообщаю вам, дорогие товарищи, что Добай и его дружки арестованы. Они делали все, чтобы не дать власти пароду, задушить революцию, но просчитались и должны теперь ответить за свои черные дела. Советская власть уже установлена в Армавире, в ногайских и черкесских аулах… Товарищ Ленин собственноручно подписал Декреты о земле и мире…

— Дай, аллах, ему здоровья!.. — раздались голоса.

— А сейчас с вами поговорит человек из Баталпашинска.

— Да ведь это Аркадий — тот самый, что строил дом Касыма. — сказала Джакджак своему соседу, — с ним Касым и Нанаш работали на руднике…

— Товарищи, — сказал Аркадий, приветливо оглядывая людей, — Совет Баталпашинского отдела считает, что Совет вашего аула мог бы возглавить Нанаш. Как вы посмотрите на это?

— Правильно!.. Согласны!.. Он достойный человек! — закричали в толпе.

— А в члены Совета, по нашему мнению, — продолжал оратор, — хорошо бы Алаугана, Аслануку. Асланука вернулся наконец домой. Много он повидал за годы скитаний, воевал за Советскую власть в Петрограде. Нужен, очень нужен вам здесь такой человек. Согласны?

— Согласны!.. Мы хорошо знаем их! Это наши люди, достойные!..

— Когда начнете делить землю? — крикнул кто-то, и толпа опять заволновалась.

— Сегодня же и займемся этим вопросом, — ответил Нанаш.

— А что решили делать с Добаем и его дружками? — спросил кто-то.

— Это решит Советская власть, — ответил Аркадий. — Товарищи… послушайте меня! Сейчас выступит Асланука. Он вам расскажет о себе.

— Давай, давай, Асланука, говори!..

Асланука влез на камень, одернул на себе тужурку.

— Дорогие мои земляки! По милости Добая меня сослали в Сибирь на вечную каторгу… И таких, как я, там было много. Но на каторге есть хорошие люди. Там я познакомился с русскими революционерами. С ними мне удалось бежать, а помогли нам тюремные сторожа. И они встали на сторону революции. Так мы оказались на свободе и добрались до Петрограда. Очень скоро мы узнали, что в Петроград направлена Туземная дивизия, состоящая из населения Северного Кавказа. Ей приказали расправиться с петроградскими рабочими. По решению партии меня направили в эту дивизию разъяснять солдатам что к чему. Да и не только меня. Хорошо мы поработали — Туземная дивизия перешла на сторону революционной власти. Потом я сражался за Советскую власть в Невинномысске, затем в Баталпашинске, в ногайских, черкесских, абазинских аулах и русских станицах. А сейчас вот вместе с Аркадием я приехал в родной аул, — закончил Асланука и спрыгнул с камня.

Толпа на площади заговорила разом. Одни восхищались мужеством, выдержкой Аслануки, другие, сжимая кулаки, проклинали Добая, посылавшего неугодных ему людей на каторгу…

— Молодец Асланука! Одобряем! Поработай и в своем ауле!