Увлечь за 100 слов. С чего начинается бестселлер?

Язык пронизан гендерностью. А что насчет языка, на котором книги объясняются с покупателем – как они упаковываются и продаются? Если инопланетянин, прибыв на землю, отправится в книжный магазин или зайдет на книжную страницу Amazon, чтобы узнать, на что похожи особи женского пола, то обнаружит, что большинство из них либо безлики, либо безголовы, что они по большей части пребывают на пляжах, либо убегают куда-то вдаль. И состоят в основном из кудряшек, поцелуйчиков и туфель. А зачастую из одних только ног.

Книжные обложки, с одной стороны, отражают, с другой – подпитывают сексистские метафоры, о чем уже несколько лет идут горячие споры. К спорам присоединяются и сами авторы: Фэй Уэлдон критикует дизайн своих обложек – на них действительно изображены безголовые женщины в разных нарядах. В 2013 году такое неравенство заставило Морин Джонсон, автора книг для юношества, запустить на Twitter проект Coverflip: она попросила своих фанатов так изменить дизайн обложек знаменитых книг авторов-мужчин, как если бы они были написаны женщинами – мягкие пастельные тона, ненавязчивые шрифты, размытые женские фигуры.

Когда я двадцать лет назад начала работать в издательском бизнесе, все было еще хуже. От розового некуда было деться. Книги женщин-писательниц, даже таких гениальных сатириков, как Мэриан Кейс, которая затрагивает все темы – от смерти до алкоголизма, от СПИДа до пищевых расстройств, – выходили с обязательным оформлением в виде радуг, сумочек, шариков, сердечек, бюстгальтеров, звездочек и огромного количества туфелек на обложках. Тогда в разгаре был феномен «чиклит»[325] – высмеиваемый и сейчас, к счастью, вышедший из моды ярлык, который навешивали на все, написанное женщинами.

С тех пор ситуация, безусловно, немного улучшилась. Для начала миллениалы реабилитировали розовый цвет, и сейчас носить розовое дозволено даже феминисткам – так утверждает активистка и писательница Скарлетт Кертис. Книги Кейт Аткинсон – на мой взгляд, это одна из величайших экспериментаторов нашего времени, заслуживающая всех мыслимых литературных наград, – раньше издавались в обложках непременных пастельных тонов с силуэтами куда-то спешащих женщин, а сейчас выходят в обложках иного дизайна – ярких и гендерно-нейтральных. Также с удовольствием замечаю, что обложки Мэриан Кейс с годами тоже стали интереснее и мудрее, но, безусловно, это изменение – в той же мере отражение новой моды, как и результат стремления к равенству.

К сожалению, правда в том, что издатели в массе своей лишены воображения, они скорее последователи, чем лидеры. Мы знаем, что будет продаваться, и редко отходим от формулы, поэтому «дамские» обложки остаются простым способом добиться внимания определенной аудитории. Если обложка выдержана в пастельных тонах – значит, это пляжное чтение, если на обложке много черного – значит, кто-то непременно умрет. Обратная сторона такого подхода заключается в том, что огромное разнообразие книг о женщинах и написанных женщинами свалены в одну кучу – и в результате к ним относятся без особого уважения.

Публикация романов Элены Ферранте из ее феноменальной серии «Неаполитанский квартет»[326] подняла вопрос на другой, более интересный уровень. У романов – сложных, мрачных, жестоких – были совершенно китчевые обложки, ну, сами понимаете: с женщинами или девочками в пастельных тонах и с неразличимыми лицами, глядящими куда-то вдаль, часто на пляжах. Многих читателей ужаснула такая упаковка, но Ферранте сама выбрала такой дизайн, и в обращении от своего имени и от имени издательства Europa Editions заявила: «Многие не поняли нашей игры, суть которой состоит в том, чтобы нарядить, скажем, весьма утонченную историю в вульгарное одеяние». Разве презирая такие «нелитературные» обложки мы не презираем идею всех книг для женской аудитории? Разве не может книга, на обложку которой помещена женщина, занятая чем-то «домашним», быть явлением литературы?

Мэриан Кейс развенчала представление о женской прозе как о чем-то ущербном в своей речи на Хэйском фестивале[327]. Она говорила о том, что термин чиклит – это средство «высмеивания женщин и всего, что они любят». «Все просто: один из способов заставить женщин молчать – называть все, что они предпочитают и что им важно, чепухой», – сказала Кейс.