Увлечь за 100 слов. С чего начинается бестселлер?

Одна из величайших тайн жизни: почему в книгоиздательском деле, вся суть которого – язык, мы часто используем для характеристики книг одни и те же слова? Мы постоянно употребляем прилагательные, имеющие отношение к огню и свету: за что ни возьмись, все у нас светящееся, ослепительное, сверкающее, мерцающее, искрящееся и сияющее. Еще мы очень любим «прилагательные природных катаклизмов»: разрушительный, обжигающий, мощный, сокрушительный, взрывной, потрясающий. Следом за ними идут «гриппозные прилагательные»: головокружительный, угрюмый, леденящий, болезненный. (Все вышеперечисленное можно, изменив грамматическую форму, приложить к слову «прекрасный»: ослепительно прекрасный, сокрушительно прекрасный, болезненно прекрасный и т. п.). Но книга – не вулканическое извержение и не вирус.

Один остряк разметил недавно в социальных сетях «словарик книжных блербов»: «Книга обаятельная – это когда в ней есть собака. Согревающая душу – когда есть и собака, и ребенок. Пронзительная – когда ребенок умирает. Душераздирающая – когда умирает собака». Это смешно, потому что так оно и есть. Но почему мы используем такие слова? Подозреваю, потому, что для всех – читателей, издателей, авторов – эти слова словно код. Как выразился критик Д. Дж. Тейлор, блербы – «семафор, сигнальная система, с помощью которой автор, редактор и издатель разрабатывают этичные взаимоотношения». Некоторым авторам нравятся прилагательные в блербах – увидев «восприимчивый» или «провокационный», они уже согласны на все. Но такие прилагательные – ложные друзья.

Если прилагательные бывают заклятыми врагами существительных, то зачастую они становятся и врагами самих авторов. Хемингуэй им не доверял, а Марк Твен сказал: «Поймал прилагательное – убей его». Конечно, все советы можно игнорировать. Вот Диккенс весьма положительно относился к прилагательным, и без них его невозможно представить. Но когда вы пишете короткий текст, задача которого – продать книгу, куда важнее найти какой-то пример, отличительную черту, которая сработает лучше любого прилагательного[147]. Такие примеры делают жизнь читателя легче, дают ему точку отсчета, куда более полезную, чем туманные абстракции.

Один из моих любимых описывающих персонаж блербов – тот, который дан к «Женщине в белом», где о графе Фоско сказано: «Ему нравились белые мыши, ванильные конфеты и яд». Все, без слова «зловещий» можно обойтись. Еще мне очень нравится блерб на обложке книги Патрика Гамильтона «Рабы одиночества»[148], где говорится, что героиня, молодая женщина, только к вечеру «получала крохотную порцию тушенки и картофельного пюре». После этого прилагательные «убогая» и «унылая», описывающие ее жизнь, кажутся избыточными.

Или возьмем более поздний пример – книгу Кёртиса Ситтенфелда о Хиллари Клинтон «Родэм». Вот что говорится на обложке:

«Слишком самоуверенна для девушки», – говорили о Хиллари в чикагском пригороде, в котором она росла. Умная, старательная и несколько простоватая – таково было общее мнение.

Мы видим Хиллари глазами окружающих, и сразу понимаем, что она – аутсайдер, изгой, не такая как все.

В нон-фикшн должны говорить сами факты. Они действуют куда сильнее, чем тысяча «сенсационных» или «знаковых». Текст на обложке книги Кэролайн Криадо Перес о женском неравенстве «Невидимые женщины» состоит из фактов и цифр и потому работает:

А теперь представьте себе мир, в котором телефон слишком велик для вашей ладони, где врач прописывает вам лекарство, которое не подходит вашему организму, где вы на 47 % чаще получаете в автокатастрофах серьезные травмы. Если все это звучит слишком знакомо, то, скорее всего, вы – женщина.

Или блерб к книге Юваля Ноя Харари Sapiens[149]:

Огонь дал нам власть. Земледелие и скотоводство заставили нас жаждать большего. Деньги дали нам цель. Наука сделала нас смертельно опасными. Таковы потрясающие вехи нашей невероятной истории – от ничего не значащих приматов до властителей мира.

Первые четыре предложения – короткие, и позволяют нам сразу же ухватить суть сложной, масштабной книги, однако звучат они почти как хайку. Хотя, думаю, без «потрясающие» можно было бы и обойтись.