Увлечь за 100 слов. С чего начинается бестселлер?

Кто мог бы создать романтический, изящно выполненный, не фрейдистский и не слишком ювенальный рисунок для «Лолиты» (легкая отстраненность, мягкий американский ландшафт, ностальгическое шоссе – что-то в это роде)? И есть один момент, против которого я категорически возражаю: любого рода изображение маленькой девочки.

Набоков отклонил все предложенные Минтоном варианты. «Только что получил пять рисунков и совершенно согласен с вами: ни один из них не подходит, – писал он. – Мне нужны чистые цвета, тающие облака, тщательно прорисованные детали, солнечный свет над уходящей вдаль дорогой, с отражением света в лужах и выбоинах после дождя. И никаких девочек. Если мы не добьемся такого художественного и мужественного рисунка, пусть будет глухая белая обложка (но грубая, а не обычная глянцевая) с четкими черными буквами ЛОЛИТА». Довольно точное описание того дизайна, который в конце концов и использовали[261].

Некоторые другие воплощения романа просто напрашивались на такой скромный дизайн, особенно одно американское издание, увидев которое я не могла удержаться от смеха, поскольку первую обложку украшала такая вот ложнопатетическая фраза: «Второе по частоте упоминаний название, появлявшееся в рейтингах выдающейся прозы Book Week с 1945 по 1965 г.». Слоган на другом был поистине афористичным: «Самая обсуждаемая книга нашего времени!»

Большинство из них игнорировало требование Набокова не изображать девочку. Лолита представала либо в кадре из фильма, либо как самостоятельный художественный образ, при этом обычно она выглядела старше двенадцати лет, как будто авторы обложек все-таки не могли смириться с ужасающей истиной. Издание Penguin Modern Classics использовало фотографию лежащей в траве девочки, источником вдохновения для которой явно послужил фильм Эдриана Лайна 1997 года, но теперь фотографию благоразумно заменили на картину маслом с фруктами и цветами, что позволяет уйти от вопроса изображения Лолиты. Блерб на этом издании, на мой взгляд, очень хорош, он начинается первой строкой книги, чтобы показать, что это книга о языке в той же степени, сколько и о страсти, и далее:

Поэт и извращенец Гумберт Гумберт становится одержимым двенадцатилетней Лолитой и жаждет обладать ею сначала плотски, затем художественно: «Другой, великий подвиг манит меня: определить раз навсегда гибельное очарование нимфеток». Этот процесс соблазнения – лишь одно из многих измерений набоковского шедевра с его языческим юмором и роскошным, искусным языком.

«Поэт и извращенец» – заявление несколько произвольное, но оно сразу привлекает внимание и одновременно устанавливает дистанцию между читателем и Гумбертом, а не делает нас соучастниками.

Что же касается современного американского издания, то я была несколько изумлена описанием, которое появилось для аудиокниги на Amazon:

Когда в 1955 году «Лолита» была впервые опубликована, роман мгновенно стал причиной громкого скандала из-за той степени свободы и искушенности, с которой в нем рассматривается необычные эротические пристрастия его героя. Но мудрое, ироничное, элегантное мастерство Владимира Набокова – вот причина того, что книга стала одним из самых почитаемых романов двадцатого века вопреки противоречивости содержащегося в ней материала, автор использует его, чтобы рассказать историю любви, потрясающую своей красотой и нежностью.

Эротические пристрастия? Нежность? Простите, но меня сейчас стошнит.