Увлечь за 100 слов. С чего начинается бестселлер?

Более удачным мне кажется рекламный текст на британском издании 2011 года, первая обложка которого, с девочкой с веснушчатым лицом, явно адресована молодому читателю. Задняя обложка украшена хвалебными цитатами из рецензий (одна из них мне особенно запомнилась – в ней роман сравнивают с головой Медузы, только змеи – бумажные), а сам блерб интересный, потому что в нем, помимо звериной природы героя, отдается должное и Лолите: современный читатель на это откликнется. Мне не очень нравятся попытки психологического оправдания Гумберта, однако:

Гумберт Гумберт – профессор колледжа средних лет, европейский интеллектуал, попавший в Америку. Его преследуют воспоминания о потерянной подростковой любви, и он беззастенчиво (и незаконно) влюбляется в дочку своей квартирной хозяйки, двенадцатилетнюю Долорес Гейз. Он становится одержим ею и пойдет на все, совершит любое преступление, лишь бы овладеть своей Лолитой.

Но вот Лолита принадлежит Гумберту, вот он получил все, чего жаждал, – что дальше? И каково Лолите? Как долго она будет соглашаться на то, чтобы кому-то принадлежать?

Вот это в скобках «и незаконно» – очень полезная вещь: когда речь идет о противоречивых книгах, лучше сразу обозначить то, что вызывает возмущение. Блерб на оборотной стороне первой обложки печально известного издания «Любовника леди Чаттерлей» 1960 года (на задней обложке дана биография Д. Г. Лоуренса) – Penguin пытались наказать на основании закона о непристойных публикациях, но издательство выиграло процесс – это триумф стойкости и сопротивления нападкам тогдашних блюстителей нравственности:

Лоуренс писал о «Любовнике леди Чаттерлей»: «Я всегда трудился ради одной цели – доказать, что сексуальные отношения ценны и значимы, а не постыдны. В этом романе я пошел дальше всего. Для меня все это прекрасно, как сама нагота…» Эта история любви между лесником и женой калеки-интеллектуала – история о «фаллической нежности», и ни в каком смысле не порнография. К сожалению, критики и цензоры, отчаянно осудившие книгу, набросились на то, как было об этом рассказано, и упустили из виду нежность.

Лоуренс знал, что подвергнется нападкам. «Книга принесет мне только оскорбления и ненависть», – говорил он, и так и получилось. Потребовалось более тридцати лет, чтобы она была опубликована в этой стране в неизувеченном виде.

На мой взгляд, отличный текст, если не принимать во внимание устаревшее слово «калека». Особенно мне нравится, что автор использовал слово «неизувеченный», потому что «неотцензурированный» и «несокращенный» звучат куда слабее.

Единственная книга, которую можно было бы описать как порнографическую – из-за содержащихся в ней сцен насилия, – это сатира Брета Истона Эллиса «Американский психопат». Блерб на задней обложке нас искусно и привлекает, и отталкивает одновременно, говоря о том, почему в романе все так устроено, а не только, что именно устроено. Примечательно также, что первый отзыв о книге принадлежит женщине, Фэй Уэлдон[262], а это важно для романа, который мог бы быть истолкован как женоненавистнический: